Это был граф Абердин, руководитель тайной канцелярии.
– Что нового вы нам принесли, Бах?
– К сожалению, ничего особенного, ваш сиятельство. Есть несколько сообщений о переходе границы контрабандистских шаек, но с ними разделались люди пограничного департамента. О пропавшем агенте ничего неизвестно, связной его еще ждет.
– Как там с охраной границы, эти мерзавцы из департамента постоянно лгут нам о своих усилиях, но скорее всего, скрывают уворованные казенные деньги. Их, в этом году, им выдали безмерно.
– В Засупне видел отряд шерифов, они как раз двигались к границе. Очень активные, подозрительные – даже меня останавливали, чтобы подвергнуть допросу.
– Они не в Робертово ехали? – спросил другой офицер, куривший у камина.
– Этого я не знаю. Они не сказали, куда поедут, а я не мог спрашивать – все происходило на улице.
– Сколько их было, – спросил господин с печатью на цепочке.
– Тринадцать, ваше сиятельство. Лейтенант, сержант и солдаты.
– Их всех перебили в Робертове! – снова сообщил тот, что остался у камина. – Нам полчаса назад доставили записку с донесением.
– Перебили? – не поверил агент Бах.
– Да, – сказал граф. – Всех перебили на подворье тамошнего лесничего и самого лестничный тоже зарезали. Похоже вы были последним, с кем они говорили.
– Похоже, ваше сиятельство. Они…
– Что?
– Этот лейтенант, ваше сиятельство, он жаловался на группу наемников с которыми у него произошел конфликт.
– Вот как? – граф оглянулся на господина у камина. – Ты слышал, Френе?
– Так точно, ваше сиятельство.
Полковник Френе оставил свою трубку на столике и тоже подошел к Баху.
– Расскажите, Бах, мы внимательно вас слушаем.
– Лейтенант сказал, что на постоялом дворе у них произошел конфликт с четырьмя наёмниками и, насколько я понял, арестовать их шерифам не удалось. Как он сказал – они не дались.
– Тринадцати шерифам не удалось арестовать четверых наемников? – удивился полковник и они с графом переглянулись.
– Там были не простые наемники. Лейтенант назвал орка с огромным мечом и разбойницкой мордой, но это эмоции. Назвал гнома, шириной с телегу, как он сказал, и с тесаком, каким только быков надвое разрубать. Назвал некоего молодого шнырика с арбалетом складным двуручным…
Агент Бах даже глаза прикрывал, чтобы вспомнить произносимые лейтенантом термины, как можно точнее и хотя цитаты были слишком цветистыми, это отражало характеристики данные наемникам. Это было так же важно, как и сухие детали рассказа.
– По мнение лейтенанта, арбалет был ингландской работы и очень дорогой – с десяток лошадей стоит, а болты в нем каленые – четырехгранные. Вот.
– Однако, – покачал головой полковник.
– А кто же четвертый? – спросил граф.
– Четвертый, ваше сиятельство, некий каторжник Мартин-Счастливчик. Двадцать лет просидел в замке Угол, который в департаменте Лиссабона. И зубы у него при этом, все остались свои – вот на что лейтенант обратил внимание.
– Про зубы, скорее всего, вранье. Да и про двадцать лет в Угле – тоже. Неизвестно откуда лейтенант это услышал. Я про этот Угол хорошо осведомлен, там была бессрочная тюрьма, но арестанты дольше трех лет не жили, – сказал полковник.
– Еще лейтенант сказал, что они, якобы, ехали в Фарнель, чтобы искать работу.
– Фарнель недалеко, можно проверить, – заметил Френе.
– Там и проверять нечего, нужно ставить заслон из проверенных людей, – сказал граф, возвращаясь к камину, – чтобы не получилось, как с этими шерифами – это же надо, четверыми – тринадцать кавалеристов переколоть.
– Я займусь этим, ваше сиятельство! – отозвался один из присутствовавших и поднялся из-за стола.
– Отлично, лейтенант Брэмил, соберите команду и выдвигайтесь немедленно. И еще – вы у нас один из лучших фехтовальщиков – как они это сделать вчетвером?
– Судя по тому, что я услышал, ваше сиятельство, это могут быть солдаты прослужившие по пять, а то и десять лет, где-нибудь в колониях. Они бы и с двумя дюжинами справились, для них война – родная стихия. А шерифы все время в седле, лишь изредка гоняют контрабандистов, вот и вся война.
– М-да, тем большее внимание обратите на подбор людей. А вы, агент Бах, выпейте чаю и займите место лейтенанта, они еще не закончил с шифром.
– Слушаюсь, ваше сиятельство.
Лейтенант передал Баху дела и ушел готовить отряд для поимки особо опасных преступников.
Граф и полковник вернулись к камину и взяли со столика свои трубки, вновь начав их раскуривать.
– Одного я не пойму, ваше сиятельство, чего эти сволочи так к нам полезли? У них, ведь, сейчас своих проблем выше крыши – бунт, – сказал полковник, скосив глаза на огонек трубки и старательно ее потягивая.
Граф улыбнулась.
– Тут, как раз, все просто, дорогой Френе. У ингландцев бунт и мы своей агентурой всячески способствуем его распространения на Терминлию, Галефакс и Город Зеленой Волны.
– Ну так, не все же им нам гадить.
– Они прекрасно понимают, что если дадут нам возможность работать на их территории, мы доведем их до большой гражданской войны. Поэтому пытаются создать проблемы на нашей территории. А поскольку у нас, к счастью, никакого бунта не предвидится, они собираются устроить беспорядки – пожечь деревни, развалить несколько мостов, убить кого-то из местной власти или даже королевских чиновников.
– Тогда нам придется ловить их у себя и мы забудем про ихний бунт?
– Вот именно, дорогой Френе. И поэтому нападение на шерифов может оказаться одним из их первых ударов.
– А учитывая, что у этих злодеев дорогой ингландский арбалет…
– Вот именно, дорогой Френе. Вот именно, – произнес граф.
22
Ночью в ворота к трактирщику Тревору снова постучали. Он привычно сунул ноги в сапожные обрезки, запалил огнивом фонарь и выскочил во двор, больше всего опасаясь, что снова увидит ужасное наваждение. Однако тот, кого он увидел за воротам, ужаснуло его сильнее, чем призраки банды Гонзалеса.
– Здорово, хозяин, – басом произнес высокий незнакомец в длинном черном плаще и секирой в правой руке. За ним стояло еще не меньше дюжины также диковинно одетых людей – в длинных долгополых плащах и рубахах. На некоторые даже были мясницкие фартуке и у каждого – мясной топор, либо тесак для разделки туш.
– Знаешь меня?
– Нет, ваша милость, но я рад любыми гостям – прошу почтить меня своим присутствием, – промямли трактирщик, отворяя ворота шире.
Страшные гости с топорами и секирами зашли во двор и разбрелись, осматриваясь. С трактирщиком остался самый страшный.