– Хорошо, сгодится. Теперь я, как бы, тебя упрашивать стану, чтобы отпустил, – с этими словами агент схватился за стремя и приблизившись, спросил:
– Давно сегодня на дороге?
– До рассвета, ваше благо…
– Давай без этого.
– На дороге с рассвета.
– Ничего особенного не замечал? Группы, отряды, может много мешков где-то на телеге?
– Нет, ваше… Ничего такого, насчет телег, а вот четырёх сволочей здесь, в Засупне, мы обнаружили.
– Что за сволочей?
– Наемники!..
– Тиши ты, не ори, – дернул за стремя агент. – Говори яснее.
– Вот они-то самые, что ни есть, лазутчики, ваше благородие. Орк здоровенный и меч такой же, а рожа – разбойницкая. Гном, шириной с телегу, с таким тесаком, что только быков пополам рубить. А еще шнырик молодой, да с арбалетом складным двулучным! Такой механизм только у ингландцев получить можно, он как десяток лошадей стоит! И болты каленые – четыре грани!
– Не ори, – снова одернул его агент.
– Прошу прощения. И самый главный у них – некто Мартин-Счастливчик. Двадцать лет в Угле просидел, смекаете?
– Это в департаменте Лиссабона?
– А то! И как новенький, даже зубы целые. Ничего компания, да?
– И чего они, куда путь держат?
– Говорят в Фарнель. Якобы работа у них там.
– Фарнель близко к границе, – задумчиво произнес агент.
– Так, а я о чем? – взмахнул рукой лейтенант.
– Бей…
– Чего? – не понял лейтенант.
– Замахнулся – бей. Люди в оба смотрят, да и твои, вон, вытаращились.
– А, ну извините…
Лейтенант отпустил агенту оплеуху, да так, что тот покачнулся.
– Прошу прощения, ваше благородие, я не рассчитал.
– Заткнись. Вы сейчас куда ехали?
– Дык, на маршруте мы, протекцию проверяем, то да се.
– Хорошо, следуйте, проверяйте протекцию, а теперь отшвырни меня к забору и езжай по своим делам.
– Слушаюсь, ваше благородие, – прошептал лейтенант и оттолкнув прохожего ногой, поехал на дорогу.
19
Понукая жеребца, лейтенант Борвинг выбрался на дорогу и его тотчас догнал отряд.
– Чего вы с ним так долго, господин лейтенант? – спросил сержант Плашнер, поравнявшись с начальником. – Дали бы в морду и дело с концом.
– Вам бы все в морду! А сведения кто собирать будет? Кто будет протекцию выяснять, настроения, то да се?
– И чего он сообщил?
– Обстановку сообщил. Ходил много, а я его сначала настращал, потом – по-доброму, он и рассказал, где был и что видел.
– И чего он видел, господин лейтенант? – понижая голос, спросил сержант.
– Неспокойно, говорит. Люди всякие ходят не нашенские. Мешки на телегах возют – помногу. А что в мешках?
– Что?
– Разбираться нужно, сержант. Граница рядом. В мешках может быть контрабандный товар, оружие и возможно листовки с поклепами на… сам знаешь кого.
– Да ну!
– Точно тебе говорю. Эти ингландские канальи такие доски придумали, чтобы не писать каждую писульку, а краской сразу хрясь – и готово.
– Да ну!
– Точно тебе говорю. И за день тыщу штук могут напачкать, а потом в мешки и к нам, чтобы на площадях разбрасывать.
– Так что, прямо на дороге встанем и проверять будем? Можно разделиться по трое, тогда четыре дороги перехватим, господин лейтенант!
– Обязательно перегородим, но сейчас у нас другое задание…
– Какое, господин лейтенант?
Неожиданно перед лошадьми пронеслась кошка, а за ней, с лаем, проскочила кудлатая дворняга. Лошади напугались и жеребец лейтенанта встал на дыбы, едва его не сбросив.
– Стоять, зараза! Стоять! – закричал лейтенант и его конь затанцевал на задних ногах. Потом встал на все четыре и встряхнул гривой.
– Спокойно, Постулат, спокойно, – произнес лейтенант, похлопав лошадь по шее. Его взяла досада, что он чуть не свалился с коня посреди деревни при своих людях, ему было обидно, что их чуть не побили заезжие наемники, ему было неприятно, что его одернул этот агент – лейтенант немало струхнул при виде той самой печати. Требовалось каким-то действием вернуть самоуважение и уважение своих солдат.
– Внимание отряд, идем на Робертово!
– А может сначала покушаем, господин лейтенант? – спросил кто-то.
– В Робертове покушаете! Медлить нельзя, там сейчас напряженная обстановка!
– А почему именно в Робертово, господин лейтенант? – спросил сержант.
– Потому, что там самая граница, потому что там удобный переход по оврагам, а у соседей, между прочим – бунт, так что сейчас от них каких угодно подлостей ожидать можно. Всем все ясно?
– Так точно, – закивали шерифы.
– Тогда за мной – вперед! Кто отстанет, напишу на лбу – «задница».
Бойцы засмеялись и стали пришпоривать коней вслед за командиром. Отряд шерифов в красивых синих мундирах, серебристых доспехах и шляпах с перьями, пролетел через деревню и пошел к границе – в деревню Робертово.
Девицы бросали им вслед мечтательные взгляды, а мальчишки на улицах, принимались обсуждать мечи и кирасы. Шерифы были местной достопримечательностью и даже гордостью приграничных деревень.
20
Деревня Робертово стояла в полутора милях от границы и в пяти милях от деревни на ингландской стороне. Два селения разделяла изрезанная оврагами равнина по которой, во времена высокой пошлины на ингландскую шерсть, тащили контрабанду, пользуясь этими самыми оврагами.
Со временем в Карнейском королевстве тоже развели овец и стали производить собственную шерсть. Но хотя ингландская, все еще, была дешевле, пошлины убрали и тащить тюки по оврагам стало неинтересно.
Однако, за те двадцать лет пока держалась пошлина, по обеим сторонам изрезанной оврагами долины выросли две деревни, население которых составляли контрабандисты.
Теперь они редко таскались через границу, занимаясь огородничеством и выращивая в запруженных оврагах рыбу.
Еще занимались разработкой леса, в основном – березы. В сыром месте она росла в изобилии и очень быстро. Ее рубили на щепу, деготь и на топливо, а потому в большом доме и постройках у местного лесничего, лесорубы часто жили целыми ватагами – иногда больше, иногда меньше. Но в этот раз их набралось около двух дюжин и они сидели без дела во дворе, в доме и сарае. Таскались с топорами и потюкивали ими тот тут, то там. Но на работу не шли – чего-то ждали.
Некоторые позевывали, им было скучно, но вдруг, послышался топот и во двор вбежал взмыленный наблюдатель, которые парами дежурили по высотам и просто сидели на деревьях.