– Пока только двадцать четыре, – ответил тот. – Мы на пятьдесят договаривались!
– Эй, Мартин, давай уже открывай их! Даже мне страшновато! – подал голос Нордквист. Он и его друзья выглядели взволнованными. И не потому, что жалели чужих бойцов, просто было страшно. Всем.
– Ладно, скомандую на сорока! – сказал Мартин и мысленно отсчитав до нового срока, произнес:
– Дюйм! – но ничего не случилось. В лесу все так же пели птицы, сверху светило солнышко, деревья качались от набегавшего ветерка, но ничего не происходило.
Мартин, вдруг, увидел город Пронсвилль с высоты птичьего полета, увидел, как набегают на берег белые барашки волн, как где-то в рыбацкой деревне рыбаки сушат сети, а их жены перебирают привезенный улов.
«Да что же это такое?» – удивился Мартин и в себя его привел крик Рони:
– Руку подай! Подай мне руку!
Мартин бросился к краю ямы и рывком выбросил Рони наверх, потому подался чуть ниже и ухватил Ламтака, почти без усилий выдернул и его.
Яма закрылось, а все свои оказались на месте.
– Ну ты и дернул! – покачал головой Рони. – Я думал до деревни закинешь!..
– Да уж силен, – согласился Ламтак.
– Просто… испугался малость, – улыбнулся Мартин. – Боялся, что вас затянет.
Все засмеялись с облегчением и Нордквист со своими бойцами, тоже.
– Чего там было-то? – спросил он.
– Да вроде ничего, – сказал Рони.
– Темно?
– Темно, но где-то там – дальше, – и Рони махнул рукой вспоминая направление, – как будто есть освещение. Что-то вроде ламп.
– Зеленым светом они светят, – подтвердил Ламтак.
– А иногда вроде синим, – сказал Рони.
– Да, то зеленым, то синим, как-то так.
– А слово вы оговорили оттудова? – спросил Бурраш.
– Говорили, – кивнул Рони. – Оттудова не работает.
– Раза три говорили, – подтвердил Ламтак. – И вот, что я вам скажу – оттудова это слово, как будто крепче стену делает. Она из земляной будто в каменную превращается.
– Нужно узнать обратное слово, – сказал Нордквист.
– Нужно, – согласился Мартин. – Но мы его не знаем. Значит требуется оставить снаружи человека, который на какой-то счет, его произнесет.
– А если на этот счет там уже живых не будет? Пока яма была открыта, что-то едва слышалось, а когда пенек на место встал – тогда что было слышно?
– Ничего, – сказал Мартин.
– Ничего, – подтвердил Ламтак. – Мы то же почуяли, когда яма закрылась. Как будто нас заживо замуровали. Сразу страх появился.
– Да, сразу появился страх, – сказал Рони и вздохнул. – Я даже про арбалет забыл.
Все задумались. Это была задачка не из простых.
– О! Я вспомнил! – воскликнул Бурраш. – Стойте здесь, сейчас я все сделаю!
И не дожидаясь какой-то реакции окружающих, Бурраш унесся в сторону деревни и всем оставалось только гадать.
Но гадали они недолго. Скоро с шумом и шуршанием, Бурраш прискакал обратно волоча за собой срубленное мечом молодую паклинку.
– Я ведь чего подумал… – сказал он, начиная кинжалом срубать сучки и ветки. – Я ведь вспомнил, как мы с нашими в Роллиянге переговаривались…
– Роллиянг – это крепость в сорока милях к северу от Змеебада, – пояснил Ламтак.
– И не просто крепость, а крепость, сложенная из сырого глиняного кирпича… – поправил его Бурраш, продолжая ожесточенно срубать с принесенного деревца ветки.
Нордквист вопросительно посмотрел на Мартина, но тот только пожал плечами.
– А я поясню! – будто услышав мысли товарищей, произнес Бурраш, не оставляя работы. К его ногам с шуршанием падали все новые ветки. – Дело случилось так, что мы сумели перебросить через стену сотню наших бойцов – десант, который должен был открыть ворота. Ну, вроде как был договор с кем-то изнутри – я-то был солдат, подробностей не знаю.
– Ты дерево зачем приволок? – спросил Мартин.
– Да ты дослушай! Бойцы наши попали в засаду, дрались геройски и из всей сотни только три десятка пробились в подвал, завалили дверь и остались в полном окружении. Но тут им на счастье, наш патруль под стеной услышал их стук. Чего там и как понять было невозможно, между ними оказалось футов пятнадцать сырой глины – крепость-то глиняная была. И тогда кто-то придумал дырку вертеть в стене – лить воду в дыру и жердь крутить, чтобы дело шло. Дескать, когда стену насквозь пройдем, то будем переговаривать стуком – по этой жерди. И вот представьте, господа…
Бурраш срубил еще несколько ветвей и осмотрел получившуюся длинную жердь.
– И вот представьте, господа, дыру мы провертели, отражая ежедневные и еженощные атаки луренгов, которые пытались отбросить нас от стены. Пробили насквозь жердь и по ней наши товарищи, стуком стали сообщать все, что видели с другой стороны.
– Ты предлагаешь держать связь через эту жердь? – догадался Мартин.
– Да, через эту жердь, – подтвердил Бурраш и оглядел результат работы. – Теперь, сколько бы там стен и ям не закрывалось, мы по стуку сможем узнать – где и какая проруха имеется.
– Хорошо придумал, Бурраш! – обрадовался Мартин и достав кинжал, стал помогать орку обрабатывать ствол паклинки.
– Эй, дружок, а дело то чем закончилось? – спросил Нордквист, подходя к Буррашу.
– Ты о чем? – спросил тот.
– Ну, про этих тридцать ваших бойцов…
– А… – Бурраш кивнул. – Зарезали их всех. Ночью сбили заслон и всех до одного зарезали. Они даже сопротивляться не могли – там потолок очень низкий был.
Нордквист кивнул и отошел к своим.
– Ну, кто теперь полезет? – спросил Мартин, когда жердь была готова.
– Ну я, конечно, – не слишком радостно произнес Рони.
– И я с ним! – вызвался Бурраш и Мартин не возражал, только он и Ламтак могли хорошо видеть в темноте подземелья.
– Эй, братва, возьмите одного нашего – на пробу, – подал голос Нордквист. – Давай ты, Барлай.
– Как скажешь, командир, – отозвался боец и вышел вперед.
98
Уговорились, что снаружи скажут слово досчитав до сорока, а до этого времени будут перестукиваться солдатскими сигнальными знаками, хотя имелась и воровская азбука. Но ее знали не все, а солдатская была знакома и ворам и бывшим солдатам.
Мартин произнес слово, старый пенек со скрежетом поднялся и хлопнулся на бок. Разверзлась яма и в ее стене показался вход в подземные лабиринты.
– Ну, давайте! – сказал Мартин и Рони, а за ними Бурраш и Барлай, сиганули на дно. Им спустили конец длинной жерди и они прошли в пещерный зев.