Прошло еще несколько мгновений и стена схлопнулась, даже паленым запахло. Затем шлепнулся на место пенек, да так, что завибрировал конец прихлопнутой жерди.
«Тук-тук-туду-тук-тук…» – простучали по жерди.
– «Внимание-внимание», слышишь? – обрадовался Ламтак и принялся отстукивать – «смотрю-смотрю».
Снизу забарабанили – «атака с правого фланга».
Ламтак ответил – «атаку подтверждаю».
Снизу простучали – «поднимайтесь – поднимайтесь – все вперед – все вперед!»
– Эй, а может они взаправду? – спросил Нордквист.
– Дюйм! – крикнул Мартин и из распахнувшейся ямы послышался шум битвы и крики.
– Вперед! – скомандовал Мартин и первым прыгнул в яму. За ним посыпались Ламтак и Нордквист с двумя своими бойцами.
Подкрепление подошло вовремя, противник наседал с двух сторон, но к счастью, здешние потолки были достаточно высокими, чтобы Бурраш мог гасить врага мощными осаживающими ударами.
Было достаточно светло, на стенах, одновременно вздрагивая, пылали странного цвета голубые факелы. Мартину и его товарищам противостояло около сорока бойцов, которые не могли действовать одновременно из-за слишком узких проходов. Однако, что удивили Мартина, здесь было лишь несколько мясников, а основную часть подземного войска представлял сброд из разных наций и даже эпох.
Тут были левандийцы, времен короля Ульберда, основавшего империю Ингландцев три сотни лет назад. Здесь были альбейские наемники, воевавшие костными мечами и дагами. Черные орки, нубийцы, закованные в латы рыцари Хенрика Прекрасного, отставшего от похода Всего Искусного Мира. Это могло удивлять, восторгать и все что угодно, если бы этот сброд не рубил сплеча всем, чем был вооружен.
Как всегда – помог Ламтак. Он ввинтился вдоль стены, начав с левого фланга подрубать вражескую пехоту.
Мартин только молотил дубинкой, стараясь выбивать мечи, а Рони, помимо дубинки, выхватывал моменты, когда одним движением успевал вздернуть на собачку обе тетивы, а в другой свободный момент, забрасывал в лотки – сам не понимая как, пару новых болтов.
Потом снова битва, от дубинок летела щепа и в следующий свободный момент, Рони двумя выстрелами, поражал самых активных бойцов противника.
Несмотря на численный перевес, враг нес потери и стал пятиться.
Нордквист работал костяной дубиной, его подельники рубились морскими тесаками, как на какой-нибудь, шхуне.
Слегка скосив взгляд, Мартин заметил, что эта яростная драка им нравится, хотя оба бывших пирата уже получили по нескольку ранений, что было им не впервой.
– Режь, Барлай! – орал Суроп выделывая кренделя отточенным тесаком.
– Руби их, Суроп! – вторил напарник и он вдвоем наваливались на врага, надежно блокируя свой фланг.
99
Противник получил неслышимую команду и стал быстро отступать. У Мартина и его команды появилась передышка, однако Рони первым понял, что это ловушка.
– Эй, а мы можем выбраться обратно? – спросил он.
Мартин и остальные огляделись – все были здесь, а стало быть, наверху не осталось никого, кто смог бы сказать слово «дюйм».
Он коснулся торчавшей из земляной стены жерди. Хорошая была задумка, но что теперь?
– Нужно пробиваться туда, где есть выход, – сказал он.
– Или захватить кого-то из местных, которые обратное слово знают, – предложил Рони, завязывая тряпицей рассеченный лоб.
– Тогда – вперед. Бурраш, Ламтак, вы лучше всех видите в темноте – если погаснут эти… светильники, толку от нас будет мало.
Тем временем, Нордквист перевернул одного из поверженных врагов и покачал головой:
– И с каких же мест эти бродяги?
– Никто тебе не скажет, – сказал ему Мартин. – А теперь, вперед…
И перескакивая через убитых и раненых врагов, отряд двинулся по правой – самой освещенной галерее и Мартин сделал вид, что не заметил, как Нордквист сунул за пояс отделанный серебром кинжал.
Он бы и сам не отказался от трофеев, но сейчас главным было – вырваться из этой ловушки, ведь здесь была территория противника.
А враг, между тем, перегруппировался и получив новые указания, дал пройти чужакам лишь семьдесят шагов, чтобы атаковал снова. И в этот раз первыми были пущены лучники.
Бурраш, Ламтак и Рони с Мартином, заученно присели выставив, кто мечи с кинжалами, кто щит, а кто котомки – и стрелы угодили в защиту, а вот Тартенс – правая рука Нордквиста, получил стрелу в бедро, а Суроп и вовсе – в грудь.
После обстрела, вперед пошла пехота – правде без мясников, которые в предыдущей схватке потеряли двоих.
– Копейщики, Бурраш! – крикнул Мартин, отражая выпады вооруженных копьями бойцов.
Их лица были масками ужаса и смерти, непонятно откуда они здесь взялись – почти голые, с татуированной кожей и заплетенными в косах цветами неведомых и далеких земель.
Выкрикивая слова на незнакомом языке, они бросались вперед, пытаясь опередить Мартина и его бойцов, однако кровь подземных сидельцев была холодна и они не могли соперничать с теми, кто лишь четверть часа назад видел солнце.
Подземный правитель бросил в бой лучших бойцов, но они падали, падали и падали, попадая под удары Бурраша и Ламтака, которых трудно было чем-то удивить. Они сходу подстраивались под любого нового противника, однако, когда враг стал ослабевать, в коридорах появилось то, что заставило Бурраша с Ламтаком разинуть от удивления рты. Это было боевые слоны.
Не такие огромные, как о них говорили, но холками эти животные упирались под высокие потолки.
Их бивни были унизаны заточенными насадками, и ноги закрыты двухслойной кольчугой.
Животные, словно боевые кони, били по полу ногами и их глаза горели ненавистью. Погонщики – по дюжине на каждого, едва сдерживались животных, за продетые в уши цепи. Но вот – последовала команда и хрюкая, как кабаны, пара слонов, почти галопом, пошла в атаку.
Они не разбирались своих или чужих, и первым делом, растерзали своих же солдат.
Мартину и его людям ничего не оставалось, как броситься бежать, при том, что приходилось помогать Тартенсу волочить полуживого Суропа.
Из него выдернули стрелу, однако кровотечение остановить пока не удавалось, несмотря на быструю перехватку из чистых тряпиц.
Мартин и его войско выбрали верную тактику – они помчались в сторону периферийных галерей, которые, хотя и были хуже освещены, зато имели потолки пониже, а проходы поуже.
Последним мчался Бурраш, ухитряясь отбивать удары оснащенных палицами хоботов.
Где-то он подпрыгивал, где-то ускорялся, а в другом месте – на повороте, смело вступал в поединок, пока боевой слон, толкавшийся со своим напарником, пытался развернуться в сужающейся галерее.