— Что-о?! — Мэнди резко выпрямилась, что всегда свидетельствовало о ее крайнем раздражении.
— А в чем дело? Ты же сказала, что за ужин платим мы, так что я не вижу здесь никакой проблемы, — спокойно проговорил Райан.
— Ты должен был мне сказать, — отрезала Мэнди.
— Я просто забыл.
— Тебе прекрасно известно, что я терпеть не могу сюрпризы, — отчеканила Мэнди.
— Я пригласил Дона только потому, что ему было нечем заняться. Мне казалось — тебе будет приятно… Тебе ведь нравится Дон, верно?
— Иногда, — сдержанно ответила Мэнди. Она и вправду была неравнодушна к Дону, но он нравился бы ей гораздо больше, если бы обращал на нее хоть чуточку внимания. Увы, в разговорах с ней он держался на редкость равнодушно, почти холодно, и это задевало Мэнди за живое. В конце концов, она была не безымянной официанткой из забегаловки, а дочерью самого Гамильтона Гекерлинга, киномагната. Большинство ее знакомых вставали по стойке «смирно» при одном звуке этого имени, но на Дона оно не действовало.
— А с кем он будет? — спросила она.
— С какой-нибудь красоткой, это уж как пить дать, — усмехнулся Райан, и Мэнди презрительно фыркнула.
— У него отвратительный вкус, — заметила она. — Кроме того, все знают, что он пользуется услугами девочек из эскорт-агентств. Это те же проститутки, только классом повыше.
— Ты ошибаешься, Мэнди.
— Ничего подобного, Райан, я только повторяю твои же собственные слова, — зло отрезала она, и Райан ненадолго замолчал. Однажды он действительно проговорился — сказал, что после последнего развода Дон больше не верит женщинам и предпочитает платных партнерш. Теперь Райан жалел об этом, но исправить ничего не мог.
— Ты хотя бы предупредил, что нам понадобится столик на шестерых? — спросила Мэнди после небольшой паузы.
— Конечно.
— И все-таки ты должен был сказать мне раньше.
— Я не знал, что обязан отчитываться перед тобой за каждый свой шаг.
Мэнди не ответила. Вместо этого она обиженно поджала губы и, отвернувшись, стала смотреть в окно. Райан подавил вздох. Он знал, что Мэнди его инициатива не понравится, и дело было даже не в Доне. Вернее, не только в нем. Как и отец, Мэнди любила все решать сама и требовала, чтобы окружающие, и в первую очередь муж, советовались с ней, прежде чем сделать тот или иной шаг. Единственное, во что она не вмешивалась, это в его работу, хотя в первые полгода после свадьбы она несколько раз пыталась указывать ему, что и как следует делать. Райану, однако, удалось довольно быстро отучить ее совать нос не в свое дело. Съемки фильмов были его любимой работой, делом всей его жизни, и Мэнди — пусть без особой охоты — все же отступила.
Задумавшись об этом, Райан вспомнил — благо автомобильная пробка почти не двигалась — и о тех временах, когда они с Мэнди еще не поженились. Тогда многое было иначе, в том числе секс. Он был по-настоящему великолепным — таким, что Райан до сих пор возбуждался, вспоминая некоторые случаи. Как-то они ехали домой после ужина у общих знакомых. Не успел он свернуть к Беверли-Хиллз, как вдруг Мэнди наклонилась к нему, расстегнула «молнию» у него на джинсах и взяла в рот. Это был фантастический минет — глубокий, продолжительный, сладостный. Райан тогда чуть не врезался в стоящие у обочины контейнеры для бытовых отходов, и, вспоминая об этом на следующий день, они с Мэнди долго смеялись над тем, как он едва не потерял самообладание.
С тех пор прошло семь лет. Они с Мэнди все реже вспоминали прошлое и почти никогда не смеялись. Порой ему и вовсе начинало казаться, что все это случилось не с ним, а с кем-то еще. И одновременно Райан все острее ощущал ход времени, который с каждым прожитым днем убыстрялся все больше. Вот, ему уже почти сорок; большая — и лучшая — часть жизни прожита, а между тем он не мог не признать, что его брак оказался не слишком удачным и что свою жену он больше не любит. Как, впрочем, и она его. Здравый смысл подсказывал Райану, что он должен что-то с этим сделать, но он понятия не имел — что.
— Знаешь, Мэнди, я тут кое о чем подумал… — начал он, задумчиво барабаня пальцами по рулю.
— Я рада, что ты вообще о чем-то думаешь, — ответила она и нахмурилась. Судя по всему, настроение у нее было самое препоганое.
— Я серьезно, Мэнди… — не отступал Райан. — В последнее время мы с тобой слишком часто раздражаемся, злимся друг на друга. Вот я и подумал, может быть, нам стоит обратиться в семейную консультацию?
— Что-о? В семейную консультацию?! — воскликнула Мэнди. — Да ты в своем уме? Да ты хоть представляешь, что о нас будут говорить, если об этом кто-нибудь пронюхает?
— Во-первых, никто не узнает, — сказал Райан. — Психологи, которые консультируют семейные пары, обязаны хранить все полученные сведения в тайне. Не зря же подобная консультация стоит так дорого. Кроме того…
— Не понимаю, как подобное вообще могло прийти тебе в голову! — перебила Мэнди, не слушая его. — Семейная консультация! Зачем она нам?
— Затем, что в последнее время мы все больше отдаляемся друг от друга, и ты не можешь этого не замечать. — Ну вот, подумал Райан. Наконец-то он это сказал. Это был первый, совсем крошечный шаг к тому, чтобы как-то изменить положение, но Райану он дался очень нелегко.
— Ничего подобного, — упрямо возразила Мэнди. — Что это ты выдумал?
— Я ничего не выдумывал, — ответил он, уже жалея, что вообще затеял этот разговор. Да и пробка, как назло, не желала рассасываться, и машины двигались еле-еле. — Это правда, и ты это знаешь. Вот например: ты можешь припомнить, когда в последний раз мы были вместе? — добавил он. — Я — нет.
— Ха! — Мэнди презрительно фыркнула. — Я так и знала, что все дело в этом. Без секса ты жить не можешь, правда?
— Мы не занимались любовью уже месяцев пять или больше, — сказал Райан, пропуская ее слова мимо ушей. — Одного этого достаточно, чтобы убедиться: с нами что-то не так.
— И тебя это, конечно, очень заботит?
— Господи, да перестань же! Подумай лучше о… о нас. Когда супруги перестают спать вместе, это ненормально!
— Я думаю, — быстро сказала Мэнди, которой не хотелось слушать то, что ей было неприятно, — что ты сам ненормальный. Зря я не послушалась папу… Он говорил, что большинство мужчин способны думать только о сексе, но я ему не верила. Мне казалось, ты не такой, но я, как видно, ошиблась.
— Твой папа научил тебя многому, — пробормотал Райан сквозь зубы. — Но ничему хорошему, к сожалению!
— Не смей говорить плохо про папу! — взвизгнула Мэнди.
— Разве я сказал что-то плохое?
— Сказал! И все время говоришь. Потому что я знаю — ты его ненавидишь!
— Вовсе нет. Я просто…
— Тогда почему ты отказался на него работать? — снова перебила она. — Почему?!
Райан почувствовал, что разговор уходит куда-то не туда. Впрочем, о чем бы он ни заговорил, Мэнди чаще всего сворачивала на его отношения с тестем, которые нельзя было назвать ни дружескими, ни даже уважительными.