Им приказали строиться, подвели ближе к передовой и на ходу провели в траншею. Последовал приказ:
– Приготовиться к атаке, зарядить оружие!
Алексей заполнил магазин.
– В атаку – вперед!
Штрафники молча поднялись в атаку. Никто из них не кричал «Ура! За Родину! За Сталина!», поскольку его именем их упекли сюда.
Первые минуты немцы не открывали огня. Всегда перед атакой следовал пусть и короткий, но артналет, или шли в атаку под прикрытием танков. А тут русские в наглую прут на пулеметы!
Но потом пулеметчики очнулись. Сразу из нескольких ДОТов и ДЗОТов они открыли огонь. Начали стрелять ротные минометы. Штрафники тут же понесли первые потери.
Часть цепи залегла. Между залегшими штрафниками с пистолетом в руке бегал командир взвода, пока его не убило.
Алексей поднялся на одно колено, вскинул винтовку. Плохо, что он не знает боя винтовки – пристреляна она или нет? А еще не хватало оптики: пулеметчик далеко, метров триста.
Он прицелился и выстрелил. Пулемет тут же умолк. Алексей повернул винтовку на другое пулеметное гнездо.
Сзади подбежал лейтенант.
– Какого хрена попусту патроны жжешь? Вперед, в атаку!
Не оборачиваясь, Алексей процедил сквозь зубы:
– Сейчас пулеметчика завалю, ведь головы поднять не дает!
– Вперед, а то застрелю!
Негромко хлопнул выстрел, и лейтенант упал – это лежащий рядом Андрей выстрелил лейтенанту в спину. Он поднял большой палец.
– Давай, Леха, убей пулеметчика!
Алексей прицелился, затаил дыхание и нажал на спуск. Промах! Пулеметчик продолжал поливать лежащих штрафников огнем.
Алексей стрелял трижды, пока наконец пулемет не замолк. Цепь без команды поднялась. На пулемет идти – верная гибель. И в свою траншею вернуться невозможно: сзади, за траншеей, заградотряд стоит, и тоже с пулеметом. Побежишь назад – пулю уже от своих получишь.
Пока огонь ненадолго стих, штрафники бежали вперед. Бежали молча и без выстрелов.
До немецкой траншеи оставалось не больше сотни метров, когда немцы начали бросать гранаты. Но до атакующих было еще далеко, и гранаты не причиняли штрафникам вреда. Да и слабоваты немецкие гранаты были, радиус поражения невелик.
Штрафники ворвались в первую линию траншей, стали колоть немцев штыками и бить прикладами. Они забрасывали гранатами блиндажи, землянки и ДОТы, и после взрыва врывались в них, добивая уцелевших. Кто побоевитее, хватали немецкие автоматы и ручные пулеметы, стреляя вслед убегающим во вторую линию траншей немцам.
Потери в батальоне были большие, треть состава полегла на «нейтралке». Но позицию они взяли, выполнив приказ. Поскольку офицеров постоянного состава выбило, в атаку на вторую линию штрафники не пошли. Зато занялись мародерством. Кто-то, в основном из бывших уголовников, снимал с убитых немцев часы и обручальные кольца. Другие, в том числе и Алексей, стали обыскивать землянки в поисках продуктов – немцы пока еще неплохо снабжались. Они нашли консервы, хлеб, выпивку. Тут же выпили и перекусили – уж больно хотелось есть.
Внезапно услышали крики:
– Немцы атакуют!
Все бросились в траншею. Только бруствер оказался позади, и укрыться за ним было невозможно.
Рядом незнакомый штрафник сноровисто, видно не впервой, заряжал ленту в трофейный пулемет. Заметив взгляд Алексея, он подмигнул:
– Не дрейфь, братишка, отобьемся!
Алексей дозарядил магазин и приготовился к стрельбе.
Немцев было много, но бежали они без обычной подготовки артогнем, без поддержки танков. Они решили выбить русских, пока те не укрепились и к ним не подошла помощь.
Алексей ловил в прицел далекие пока фигуры и стрелял. Когда магазин опустел, он стал заряжать его снова. Сосед с пулеметом одобрил:
– Здорово стреляешь, я наблюдал. Где так научился?
– Охотник я, из Сибири. Снайпером был, разведчиком.
– О! Свой парень! Я тоже из разведки. Ну, возьмемся дружно!
Разведчик тоже стал стрелять экономно. Очередь три-четыре патрона, смена цели – и снова короткая очередь. Алексей тоже приложился к винтовке.
Рядом стреляли другие штрафники. Все были фронтовиками, с оружием обращаться умели, тем более что захватили трофейное оружие, и особенно помогли пулеметы. Их у штрафников оказалось три, и один ротный миномет.
Немцы не выдержали огня и сначала залегли, а потом и вовсе стали откатываться назад. По ним уже никто не стрелял.
После атаки штрафники стали собирать по блиндажам и ДОТам патроны: свои-то, к трехлинейкам, кончились – уж больно мало выдали. В пригоршне у Алексея тогда оказалось всего шестнадцать штук, да и то все разные – то с легкой, то с тяжелой пулей. А у них баллистика разная, и целиться надо каждый раз по-другому.
Алексей подобрал в блиндаже немецкий «маузер». Патронов было много, распечатанные ящики стояли едва ли не в каждой землянке.
Пока они занимались собственным боеснабжением, от наших траншей прибежал посыльный:
– Где командиры?
– На «нейтралке» лежат, убитые.
– Комбат требует идти в атаку.
– Мы первую линию взяли, немцы нас сами атакуют. Нам бы эти позиции удержать. И патронов нет, трофейные используем. Пусть подмогу посылает!
– Кто у вас старший?
– Никого.
Посыльный побежал назад, Алексей подошел к Андрею:
– Ты зачем во взводного выстрелил?
– А иначе он бы тебе башку прострелил.
Андрей воровато оглянулся.
– Еще кто-нибудь видел это, кроме тебя?
– Откуда мне знать? Я по сторонам не смотрел.
– Ну, если кто-нибудь еще видел и сдаст, мне конец.
– Ладно, Бог не выдаст, свинья не съест.
Они пошли в вырытый немцами небольшой капонир, к миномету.
– Знаешь, как из него стрелять? – спросил Алексей.
– Видел. Что тут сложного? Бери мину и кидай в ствол.
– А покажешь?
Немецкий миномет имел особенность. На наших минометах дальность выстрела определялась или навеской дополнительных пороховых мешочков с вышибным зарядом, или опусканием-поднятием ствола за счет винта на двуноге. Немецкий же миномет имел специальный кран на затыльнике ствола у опорной плиты. Вращая его, минометчики стравливали часть пороховых газов. Алексей понял это, разглядывая регулировочный винт. На нем были насечки – 200, 300, 400 метров. Недолго думая, они развернули миномет стволом в сторону второй линии траншей.
– Пальнем? – предложил Андрей.
– Как думаешь, какая дальность до траншей?