Я точно помню, что это произошло именно 18 апреля, потому что вскоре после этого, в мае, состоялось открытие литературного музея, построенного господином Окано на моей родине в сосновом бору на берегу моря. Я тогда как раз закончил писать четырнадцать томов «Человеческой судьбы», чувствовал себя совершенно разбитым и еще к тому же страдал от астмы, поэтому хотя я и подготовил для нового музея свои рукописи, первые оттиски книг, фотографии, стол, стул и прочие вещи, но из-за крайней усталости не только не испытывал радости, а, наоборот, считал всю эту затею крайне обременительной, да и вообще, виданное ли это дело открывать музей еще при жизни писателя, даже во Франции такого не бывает… И вот в то утро я проснулся оттого, что кто-то вдруг сказал совсем рядом: «Ты должен радоваться!»
Открыв глаза, я увидел, что на стуле у моей кровати сидит какая-то седовласая старуха в алом кимоно и ласково улыбается мне. Я почему-то вдруг подумал, а уж не сама ли это Мики Накаяма, Основательница учения Тэнри? Дело в том, что после войны я целых десять лет в поте лица трудился над «Жизнеописанием Вероучительницы»… Основательница учения, Мики Накаяма, в последние годы жизни провозгласила, что ей наконец удалось стать Вместилищем Бога, в подтверждение этого она облачилась в алое кимоно и стала рассказывать людям о Боге.
Когда я работал над ее жизнеописанием, мне всегда хотелось знать, как она выглядела, эта женщина, которую звали Мики Накаяма, и я потратил немало сил на то, чтобы это выяснить, но поскольку в ее время фотографирование еще не было распространено, мне так и не удалось ничего узнать. Я всячески обхаживал симбасиру [18] учения Тэнри, Сёдзэна Накаяму, и даже добился того, что он стал называть меня своим близким другом, поэтому, когда я обратился к нему с этой просьбой, он после некоторых колебаний согласился помочь. Ночью мы отправились в Центр Тэнри, симбасира и представительница боковой ветви его рода [19] с двух сторон торжественно раздвинули перегородку, за которой помещался портрет Вероучительницы, и тут же упали ниц. Это был поясной портрет в европейском стиле, имени художника я не знаю. Я благоговейно воззрился на него, но, не обнаружив в нем ничего похожего на тот образ Мики Накаяма, который представлялся моему воображению, был изрядно разочарован.
В течение целых десяти лет писать биографию одного человека не так-то просто, мне, во всяком случае, никогда не приходилось делать ничего подобного. После того как значительная часть работы была выполнена, я увлекся тем, что стал вести постоянный диалог со своей героиней, и незаметно в моей душе сложился вполне определенный образ, особенно четко я представлял ее себе в алом кимоно, наверное потому, что такой Вероучительница увиделась мне, когда я заканчивал работу над книгой.
Поэтому когда пятнадцать лет тому назад ранним утром 18 апреля я обнаружил сидящую на стуле у своей кровати старуху в алом, то сразу же понял, что передо мной Мики Накаяма. Старуха ласково заговорила со мной:
— Ты должен радоваться тому, что господин Окано построил для тебя литературный музей, нехорошо все время ворчать, это несправедливо по отношению к нему…
— Да нет, я очень ему благодарен, — мгновенно ответил я, — просто я ведь ничем не смогу отплатить за его заботу и доброту.
— Окано-сан — замечательный человек. Бог-Родитель поддерживает его в его начинаниях и помогает ему достичь успеха. Ты тоже должен радоваться, воспринимая строительство музея как награду, ниспосланную тебе Богом-Родителем.
— Но я ничем не заслуживал такой награды.
— Посуди сам, ведь господин Окано строит для тебя музей совершенно бескорыстно, попробуй рассматривать это как проявление воли Бога. Бог-Родитель желал бы, чтобы и к строительству церквей относились бы так же, но увы… И Бог радуется этому музею — ну чем не церковь — и говорит, что это тебе награда…
— Если Бог хочет наградить меня, могу я обратиться к Нему с просьбой?
— Говори, не стесняйся.
Ну я и сказал. Во-первых, я хочу избавиться от астмы. Во-вторых, две младшие мои дочери — обе они учились во Франции и недавно вернулись на родину — еще не замужем, хотя лет им уже немало, это очень беспокоит их мать, так нельзя ли сделать что-нибудь, чтобы она обрела наконец покой? В-третьих, я прошу помочь моему брату, который моложе меня на два года. Он унаследовал веру отца и возглавляет Великую Восточную Церковь, так вот, с некоторых пор он не может есть ничего твердого и живет только на молоке и яичных желтках, за последний месяц совсем ослаб, у него стали болеть глаза от солнечного света, он не открывает ставней даже днем, но при этом упрямо отказывается обращаться к врачам, и его домашние пребывают в сильнейшей растерянности, ведь случись что, они не смогут даже получить свидетельство о его смерти. Поэтому нельзя ли помочь ему либо побыстрее выздороветь, либо уйти из мира? В-четвертых, моя старшая дочь, двадцать с лишним лет тому назад по совету родителей жены вышедшая замуж за врача из Нагои, страдает бесплодием, а тут еще муж, который имеет обыкновение ездить на работу на мопеде, попал в аварию и повредил себе половые органы, так что даже супружеские отношения меж ними чрезвычайно затруднены, естественно, у нее постоянная депрессия, я предлагал ей развестись с мужем и вернуться домой, но она не соглашается, ей жалко мужа, а жена моя из-за этого страдает…
Старуха в алом ответила по порядку по всем пунктам.
1. Что касается астмы, то это проявление милосердия Бога-Родителя. Не будь у тебя астмы, неизвестно, куда бы тебя занесло, во всяком случае о Боге ты бы не подумал. Но теперь Бог провозглашает со всей определенностью: «Ты долго превозмогал все невзгоды и проявил незаурядное терпение. Приступов астмы у тебя больше не будет. Можешь заниматься чем угодно». 2. Что касается твоих младших дочерей, то у старшей из них нет никакого желания выходить замуж, она хочет посвятить жизнь преподаванию музыки, и Бог-Родитель постарается помочь ей в осуществлении столь достойного желания, так что за нее можно не волноваться. За самую младшую дочь тоже не стоит беспокоиться, Бог-Родитель уже подобрал ей хорошего спутника жизни. 3. Что касается твоего младшего брата, то побыстрей доведи до его сведения — госпожа Родительница знает: на душе у него есть нечто такое, что не дает ему радоваться, и ее это беспокоит. 4. Что касается последней просьбы, то у меня у самой была младшая дочь, ее звали Кокан. Ей пришлось немало мытарств претерпеть по моей вине, и я из кожи вон лезла, чтобы сделать ее счастливой, но по воле Бога она скончалась, пока я сидела в тюрьме и ничем не могла ей помочь.
Тут она заплакала, потом добавила:
— Бог-Родитель говорит, что осуществит все это уже в нынешнем году и ты получишь все доказательства.
— Я понял, — ответил я, и в тот же миг женщина в алом кимоно исчезла.
С ее исчезновением я словно лишился какой-то части себя, у меня возникло ощущение внутренней опустошенности, и некоторое время я сидел как пришибленный. Наконец, опомнившись, взглянул на часы: начало пятого.