Молодая девушка посмотрела на него с изумлением.
— Я люблю вас, Лора, я люблю вас. Свет признал бы меня теперь недостойным вас по состоянию и положению, но я человек с амбициями и железной волей. Нет ничего невозможного для того, кто решился победить, и ради вас, Лора, ради вашей любви я преодолею все преграды, как бы страшны, неприступны они ни были. Я еду в Индию, Лора, за славой и богатством, ибо богатство и слава — послушные рабы смелого человека, они только не даются трусу. Помните, моя возлюбленная, что это богатство, стоящее теперь преградой между мной и вами, может в один день отойти от вас. Ваш отец еще не старик, он может снова жениться и иметь сына. Дай-то Бог, чтоб это случилось. Но будет ли это или нет, я не отчаиваюсь, если только могу надеяться на вашу любовь. О Лора, милая Лора, скажите одно слово надежды. Вспомните, как счастливы мы всегда были вместе, как маленькими детьми ловили бабочек в садах Модслея, как более взрослыми мы рука в руку гуляли по берегам Авона; наконец, как еще недавно стояли вдвоем у смертного одра вашего дедушки. Прошедшее неразрывно связывает наши жизни, Лора. Посмотри назад, на счастливые дни нашей юности и скажи, радость моя, скажи, что любишь меня.
Лора посмотрела на него с нежной улыбкой, и положив свою беленькую ручку в его руку, медленно произнесла:
— Я люблю вас, Артур, так же нежно, как любила бы брата. — И молодой человек молча поник головой; через несколько минут он поднял ее и, бледный как полотно, пробормотал:
— Лора, вы любите меня только как брата?
— Да как же мне еще иначе вас любить? — спросило невинное создание.
Артур взглянул на нее пристально и грустно улыбнулся. Это была чудная, нежная улыбка человека, решившегося пожертвовать своим собственным счастьем ради любимой женщины.
— Довольно, Лора, — сказал он спокойно. — Мой приговор произнесен. Вы не любите меня, милая Лора. Вам еще предстоит испытать это страшное, лихорадочное чувство.
Она всплеснула руками и вскрикнула, нежно смотря на него:
— Вы не сердитесь на меня, Артур?
— Нет, радость моя.
— И вы будете меня любить?
— Да, Лора, с преданностью брата. И если когда-нибудь вам понадобятся мои услуги, то увидите, что значит иметь верного друга, для которого жизнь ничто в сравнении с вашим счастьем.
Он более ничего не мог сказать, ибо в эту минуту под окнами раздался стук экипажа. Лора вскочила с кресла.
— Отец приехал! — вскрикнула она, заметно бледнея.
Но это не был ее отец: это был мистер Балдерби, который только что получил телеграмму от Генри Дунбара.
При виде его лицо Лоры покрылось смертной бледностью.
— Что-нибудь случилось с отцом? — воскликнула она.
— Нет, нет, — поспешно ответил мистер Балдерби, чтобы ее успокоить. — Ваш отец благополучно прибыл в Англию и совершенно здоров. Он остановился в Винчестере и требует меня к себе по телеграфу.
— Так что-нибудь случилось?
— Да, но не лично с мистером Дунбаром, то есть насколько я понял из телеграммы. Мистер Дунбар просит меня объявить вам, чтобы вы не ждали его ранее нескольких дней, и тотчас ехать к нему в Винчестер, захватив с собой стряпчего.
— Стряпчего! — вскрикнула Лора.
— Да, я тотчас отсюда и отправляюсь к нашему стряпчему, мистеру Вальфорду.
— Пускай мистер Ловель поедет с вами, — воскликнула мисс Дунбар. — Он всегда был стряпчим дедушки. Возьмите его с собой.
— Да, мистер Балдерби, — поспешно произнес молодой человек, — позвольте мне ехать с вами. Я буду очень рад услужить мистеру Дунбару.
Мистер Балдерби, видимо, колебался, но потом произнес:
— Я, право, не знаю, почему вам не ехать, если вы этого непременно хотите. Мистер Дунбар говорит, что ему нужен стряпчий, и не упоминает, какой именно. А мы этим выиграем время, ибо успеем на одиннадцатичасовой поезд. Нам некогда ни минуты терять, — прибавил он, смотря на часы. — Прощайте, мисс Дунбар. Мы побережем вашего отца и с торжеством привезем его к вам. Пойдемте, Ловель.
Артур пожал руку Лоре, шепнул ей что-то на ухо и поспешил за мистером Балдерби.
Слова Лоры казались похоронным гулом его пламенным надеждам; он прочитал свой приговор в ее прелестном личике, но он любил ее. Он любил ее с рыцарской преданностью, которая, что бы там ни говорили, так же естественна в молодых людях нашего будто бы развращенного века, как и в дни короля-витязя Артура.
Следствие, назначенное на двенадцать часов, было отложено до трех часов по настоятельной просьбе Генри Дунбара. Разве когда-нибудь отказывают миллионеру в настоятельной его просьбе?
Коронер, маленький, хлопотливый человечек, тотчас согласился на отсрочку.
— Я совершенно чужой в Англии, — говорил англо-индиец. — Я никогда в жизни не бывал на судебном следствии. К тому же покойный был знакомым мне человеком и его видели в последний раз в моем обществе. Поэтому мне крайне необходимо иметь адвоката, который бы следил за ходом дела. Кто знает, какие черные подозрения могут возникнуть и, пожалуй, омрачить мое имя?
Банкир говорил это в присутствии коронера, четырех или пяти присяжных и мистера Крикльвуда — доктора, приглашенного для вскрытия тела убитого. Все они в один голос протестовали против возможности подозревать в чем-либо подобном такого человека, как мистер Дунбар.
Они ничего не знали о нем, кроме того, что он был Генри Дунбар, глава богатого банкирского дома «Дунбар, Дунбар и Балдерби», и что он был миллионер. Разве миллионер мог быть убийцей? Где это видано, чтобы миллионер убил кого-нибудь! Это немыслимо.
В ожидании приезда мистера Балдерби и адвоката англо-индиец снова принялся за свои бумаги. Он то перебирал их и перечитывал, то делал выписки.
Отсрочка следствия была огромным счастьем для содержателя трактира «Лесничий». Все утро народ толпился в трактире и около него, пил, ел, а более всего судачил о страшном убийстве, совершенном неизвестным, таинственным лицом в Сен-Кроссе. Мистер Балдерби и Артур Ловель прибыли в отель «Джордж» в два часа без нескольких минут. Их прямо провели в комнату, где их ждал мистер Дунбар.
Артур Ловель всю дорогу из Лондона только и думал, что о Лоре и отце ее, и терялся в догадках, какое впечатление произведет на него мистер Дунбар.
Первое впечатление не было очень приятным. Мистер Дунбар был красивый мужчина, очень красивый мужчина, высокого роста, с аристократическими манерами, вполне гармонировавшими с его гордой наружностью. Но, несмотря на все это, впечатление, произведенное мистером Дунбаром, было далеко не приятное.
Молодой адвокат очень смутно слышал об истории поддельных векселей и знал, что мистер Генри Дунбар вел в молодости очень веселую, разгульную жизнь; потому, может быть, это повлияло на впечатление, произведенное на него отцом Лоры.