Ещё в романтической юности Виктор обнаружил в родном городе три точки, где его чутьё улавливало особенно близкое дыхание… чего-то необычного, невероятного, неизвестного, но не чужого, просто неизвестного… И самой яркой из трёх была наиболее северная, находящаяся в Черниковке — сравнительно молодом районе Уфы, примыкающем к нефтехимзаводам и оттого числящемся в непрестижных. Но, на взгляд Громова, западная часть Черниковки, распланированная и построенная после войны в стиле «сталинский ампир», была чудо как хороша: улицы, веером расходящиеся от центральной площади, сформировали там обширные дворы, вместившие в себя множество зелени и за прошедшие годы превратившиеся в самые настоящие парки, по которым любил бродить Виктор — без цели и не замечая времени, любуясь городом, который в его фантазиях превращался в целый мир. Однажды Громов набрёл на берёзовую рощу, поднявшуюся среди далеко отстоящих один от другого домов, и вот там его «накрыло».
Вот уж где аура так аура! Вот где дыхание чуда оказалось осязаемым до мурашек по спине. Вот где в привычный мир врывалась необычная сила: загадочная, но при этом тёплая, манящая, обещающая невиданные возможности…
С тех пор Виктор частенько, минимум раз в месяц, приезжал в рощу, наслаждаясь прикосновением к одному ему ведомой силе. Долго стеснялся рассказать об этом Даше, но не утерпел — выложил, потом отвёз в Черниковку и едва не запрыгал от радости, услышав, что девушка почувствовала в роще то же, что и он…
Берёзовая роща ещё больше убедила молодых людей, что они созданы друг для друга.
Вчера же Громов случайно оказался неподалёку — ездил в эту часть города по работе — и заскочил в Черниковку один. Прошёлся среди берёз, постоял, наслаждаясь необыкновенным, невозможным для большого города запахом настоящего леса, прикоснулся к стволам…
И вдруг услышал за спиной осторожные шаги.
И отчего-то подумал, что слышит движение самой Судьбы…
Подумал внезапно, не имея на то ни малейших оснований, но то ли место навеяло, то ли настроение было подходящим, но в голову пришла мысль: «Шаги Судьбы…» — и когда идущий остановился, Виктор вздрогнул, резко обернулся и увидел невысокого, заурядной внешности мужчину лет сорока, в короткой тёмной куртке, тёмных же брюках и ботинках.
— Здра-авствуйте, — вежливо приветствовал Громова незнакомец, слегка растягивая звук «а». — Я вас не напугал?
— С чего вы взяли? — Но ответил Виктор несколько отрывисто, даже чуточку грубовато. Он не испугался, конечно, просто слишком уж неожиданным оказалось появление незнакомца.
И ещё эта мысль насчёт Судьбы…
— Антон Арнольдович Бранделиус. — Невысокий чуть поклонился, помедлил, но всё-таки протянул руку, которую Громов машинально пожал.
— Очень приятно. Виктор… Громов.
— Очень приятно.
Стандартная демонстрация вежливости прозвучала как-то натянуто, если не сказать лицемерно. Действительно, что может быть страннее двух взрослых мужчин, знакомящихся посреди берёзовой рощи? Да и что им вообще там понадобилось, двум взрослым?
— Что вы здесь делаете? — небрежно осведомился Бранделиус, словно прочитав мысли Виктора.
— Гуляю.
— Просто гуляете?
— Да.
— Врач прописал?
— А вам какое дело?
— Хочу узнать, почему вы стесняетесь ответить честно.
— Это как?
Антон Арнольдович улыбнулся и прикоснулся к ближайшей берёзе:
— Это так, что вы чувствуете здесь присутствие Неведомого, Виктор, потому и приезжаете в рощу чаще, чем на могилу матери.
— Вы за мной следили? — Громова покоробили слова насчёт могилы.
— Кто вы такой — следить за вами?
— В смысле?
— Я просто знаю таких, как вы, — объяснил Антон Арнольдович. — И не обижайтесь, пожалуйста, в конце концов, на правду не обижаются, не так ли?
Бранделиус вызывал двойственные чувства. С одной стороны — неприязнь, порождённую его «правдой» и отчётливым привкусом превосходства в голосе. С другой — интерес, поскольку этот невысокий москвич — Виктор наконец понял, откуда взялся непривычный выговор собеседника, — знал слишком много. И поразмыслив, Громов не стал грубить, а задал встречный вопрос:
— Вы тоже чувствуете?
— И не просто чувствую — я умею больше.
— Что именно?
— Умею управлять тем, что вы только чувствуете. — Антон Арнольдович положил ладонь на берёзовый ствол и прикрыл глаза. — Рассеянной по планете магической энергии крайне мало для полноценной работы, использовать её могут лишь Белые Дамы, а чувствовать — самые сильные колдуны. Но в некоторых местах, как здесь например, её концентрация много выше обычного фона, и ваши обострённые способности позволяют уловить присутствие Неведомого.
— А вы умеете с ним работать?
— Да.
Следующий вопрос Виктор задал после почти минутной паузы:
— Вы волшебник?
Уж больно дикой показалась Громову тема.
— Вас это смущает? — небрежно осведомился Бранделиус, не открывая глаз.
— Смущает, что я это слышу от взрослого человека.
— То есть сам факт существования волшебников и волшебства вы считаете нормальным?
Ловушка оказалась настолько простой, что Виктор сам не понял, как в ней оказался. Смутился и потому прибег к лёгкой грубости:
— Вы решили стать моим психиатром?
— Просто удивлён тем, как легко вы приняли невероятное.
Лесть сделала своё дело: Громов взял себя в руки. Помолчал, глядя на всё ещё стоящего с закрытыми глазами собеседника без прежней неприязни, и признал:
— Я чувствую силу, о которой вы говорите. Магическая энергия, да?
— Именно.
— Я её чувствую. Она здесь есть. Я знаю это уже много лет, так что ваше невероятное я принял не только легко — я был к этому готов.
Сказал — и стало легче, потому что выговорился, во второй раз в жизни излил душу, и теперь — плевать: пусть смеётся, пусть издевается… Нет, не засмеялся.
Бранделиус открыл глаза и очень серьёзно посмотрел на Громова:
— Вы не один.
— Есть и другие?
— Не просто есть, а здесь, в Уфе. — Антон Арнольдович развернулся и теперь прислонялся к берёзе не рукой, а спиной. Прислонялся, словно не желая отходить далеко, словно питаясь невидимой силой… — Видите ли, Виктор, я по профессии биолог, но так же, как вы, могу чувствовать силу, улавливать ещё не изученную наукой энергию, рассеянную вокруг нас. И я уверен, что она способна раскрыть возможности человека, превратить заурядного потребителя еды и модных гаджетов в настоящую, не знающую преград личность. Я ищу одарённых людей, способных, как говорится, прыгнуть выше головы, и именно для этого прихожу в подобные места… — Он улыбнулся. — Я искал вас, Виктор…