– Меня всегда восхищало, как ты ешь, – не удержался Влахель.
– Как? – Тесс промокнула салфеткой губы, незаметно окинув взглядом ресторан.
Двое за угловым столиком продолжали пожирать красотку глазами.
– По-королевски, – смущенно признался Мартинес-младший. – Моя мама частенько дергала меня за столом, пытаясь привить хорошие манеры, но из этого ничего не вышло. Каюсь.
– Могу взять над тобой шефство, если не возражаешь.
– О, это бесполезно, – отмахнулся директор. – Мы с отцом в этом очень похожи.
– Жаль, что я не знала твоего отца, Хосе. Ты редко вспоминаешь о нем.
– Он родился в России. Кое-что передал от русских и мне.
– Интересно, – глаза брюнетки вспыхнули. – Впервые это слышу. Значит, у тебя русские корни?
– Нет. Отец только родился там, когда дед с бабкой были в Москве. Хотя он пытался обучать меня их языку, каким-то поговоркам, стихам и много рассказывал об истории России, почти ничего не осталось в душе. Скорее, это детские воспоминания.
Они молча чокнулись и выпили по глоточку. В это время из ворот подземной парковки на улицу Сервельо медленно выкатился серый «Опель». Влахелю показалось, что водитель, проезжая мимо них, посмотрел на Тесс и даже коротко кивнул. Это было слишком!
– Дорогой, – услышал Хосе-Луис ласковый голосок подруги, – я забыла зажигалку.
Она держала в тонких пальцах длинную сигариллу. Тесс редко курила, но и это она делала очень элегантно. Доминиканские «Backwoods» со сладким ароматом приводили ее в восторг. Она томно прикрывала веки, и длинные ресницы вздрагивали от коротких затяжек, словно это был не дым, а крепкий кофе. При этом она часто повторяла свою избитую шутку – «только в сигариллах я люблю 114 миллиметров».
– Ты удивительная женщина, – мечтательно прошептал Влахель, закуривая за ней следом свою «Фортуну». – Извини, если я бываю слишком ревнив. Тобой нельзя не восхищаться. Я понимаю тех парней за угловым столиком.
– Ты ошибаешься, дорогой, – загадочно улыбнулась Тесс. – Минут через пятнадцать ты абсолютно не сможешь понять их эмоции.
Она опять прикрыла веки, чуть подставляя лицо вперед, к солнечным лучам. Улыбка пробежала по ее губам и растаяла, оставляя следы блаженства. На свете отыщется не так много людей, которые умеют по-особому получать удовольствие. И это не определяется какими-то огромными средствами или уникальными подарками. Это дар божий, как тонкий музыкальный слух или способность перемножать в уме десятизначные числа. Эти особенные люди просто короли наслаждений, осознающие свое превосходство, но не выставляющие ничего напоказ, ибо знают ему цену.
– Хосе, давай прогуляемся к морю, – неожиданно предложила брюнетка. – Под ручку, как старые супруги после воскресного обеда.
– Сейчас? – удивился Влахель.
– Конечно. Мы будем гулять и болтать о пустяках. Хорошо?
Пляж «Новая Икария» был почти пуст, и его белый песок еще хранил следы уборочных машин, которые ранним утром оставляют на нем полоски, словно на контрольно-следовой полосе, отделяя первых отдыхающих о моря. Через час-другой полосу затопчут, превращая купание в обыденность. Чтобы почувствовать себя пионером, нужно вставать пораньше.
– Ты отключил сотовый? – Тереса шла босиком по теплому песку, то и дело оглядываясь на цепочку своих следов.
– Да. Из двух SIM-карт осталась только с личным номером. Его знает мама и секретарь. Я взял больничный на пару дней. Нужно прийти в себя после этих ограблений.
– А у меня выходной. Даже не помню, чтобы мы гуляли с тобой в будни. Обычно ты всегда работаешь.
Мартинес-младший ощущал локоть подруги, которая стала за последний день удивительно близким человеком. Нельзя сказать, чтобы директор «Эсмиральды» вел затворнический образ жизни, одна-две новых знакомых появлялись каждый год. С некоторыми он и теперь общается по телефону или выпивает иногда рюмочку на вечеринках у знакомых, но не более того. Рано или поздно все они отбраковывались строгой Пилар, как претендентки на роль его супруги. Принимая во внимание совершенно необычные обстоятельства встречи Тересы с мамой, Влахель тешил себя надеждой, что все прошло нормально. Он поймал себя на мысли, что ему приятно нести в руках ее туфельки, пока она идет босиком. В этом было что-то доверительное.
– Чему ты улыбаешься? – неожиданно спросила Тесс.
– Я похож на принца, который принес хрустальную туфельку на примерку?
– Ну, во-первых, у тебя их две!
– Это, чтобы не ошибиться. Одну чужую туфельку еще можно как-то натянуть, а вот две…
– Ладно, – согласилась брюнетка, – давай примерю.
– Нет-нет, я понесу, – остановил ее Влахель. – Может, искупаемся?
– Лучше включи свой служебный телефон.
– Зачем? – удивился директор «Эсмиральды».
Он полез в карман, чтобы включить вторую SIM-карту в сотовом аппарате, номер которой обычно использовался по служебным делам. К его великому удивлению обе SIM-карты в его телефонном аппарате были выключены. Это выглядело весьма странно, потому что с техникой Хосе-Луис обращался всегда очень аккуратно. Едва сотовый просигналил, что зарегистрировался в сети, как позвонила мама. Из ее сбивчивого разговора, сдобренного причитаниями и всхлипами, можно было выделить одно – она страдала и не спала всю ночь. Как можно деликатнее Влахель успокаивал ее, объясняя про севший аккумулятор. Потом он послушал несколько сообщений от секретарши «Эсмиральды». Она сообщала об отмененных встречах, договорах, которые нужно просмотреть или подписать, каких-то текущих делах и о настоятельной просьбе капитана Парра перезвонить ему в участок. Еще было несколько звонков от клиентов.
Все они высыпались на директора, словно старые вещи из шкафа, в который давно не заглядывали. Они жили там своей отдельной жизнью, из которой Мартинес-младший как-то незаметно выскользнул. Было еще несколько SMS-сообщений, которые не хотелось особенно разбирать, и Влахель чуть не стер одно из них, которое заставило его остановиться.
– Что случилось? – в голосе Тесс не было тревоги, она словно ждала чего-то подобного.
Хосе-Луис протянул ей сотовый, на экране которого высвечивались всего два слова – «Ваши условия». Тереса вернула телефон и какое-то время шла молча. Потом спокойно сказала:
– Они вычислили тебя по записи в гостинице «Гуттенберг».
– Кто? – Влахель был абсолютно растерян.
– Те, у кого пропала сумка со шкатулкой.
– Те-е, Те-е, – губы директора побелели, – Тесс, ты хочешь сказать, что…
– Представь себе, из синего «Рено» исчезла сумка, – брюнетка сделала жест, достойный фокусника с мировым именем, выступающего перед огромной аудиторией. – Гастролеры взяли машину напрокат, где установлена штатная сигнализация. Такую любой автослесарь отключит с закрытыми глазами. Так что теперь шкатулка в сером «Опеле».