Он высокий — выше меня, что уже необычно, — с грязными светлыми волосами без какого-либо намека на прическу. Под синим медицинским халатом у него джинсы и клетчатая рубашка с закатанными рукавами. Он улыбается, демонстрируя ровные белые зубы. На вид ему лет тридцать пять, может, чуть больше.
— Меня зовут Дженна.
Я отворачиваю пальто и достаю черного с белым щенка, который, избежав печальной участи брата, заснул и теперь издает тихие сопящие звуки.
— Кто это у нас здесь? — спрашивает врач, аккуратно забирая у меня щенка.
Это движение будит песика, он дрожит и вырывается у него из рук.
Патрик отдает мне щенка обратно.
— Подержите его на столе? — спрашивает он. — Не хочу волновать его еще больше. Если в мешок его посадил мужчина, то пройдет еще немало времени, прежде чем он снова начнет доверять мужчинам.
Он ощупывает собачку, а я наклоняюсь и шепчу ей на ухо что-то успокаивающее, не заботясь о том, что может подумать обо мне Патрик.
— А что это за порода? — спрашиваю я.
— Солянка сборная.
— Солянка?
Я встаю, не убирая руки́ со щенка, который уже расслабился под осторожными пальцами Патрика.
Ветеринар улыбается.
— Ну, знаете, немного того, немного этого. В большей степени, я бы сказал, здесь присутствует спаниель, судя по ушам, а остальное откуда — кто его знает. Вероятно, колли или немного даже от терьера. Будь они чистопородными, никто бы их не выбросил, это точно.
Он берет щенка и кладет мне на руки.
— Как это ужасно! — говорю я, вдыхая тепло маленькой собачки. Она тычется носом мне в шею. — Кто мог такое сделать?
— Мы сообщим об этом в полицию, но шансы, что они что-то выяснят, весьма призрачные. Народ тут замкнутый и неразговорчивый.
— А с этим что будет? — спрашиваю я.
Патрик засовывает руки в карманы халата и прислоняется к умывальнику.
— Вы можете взять его к себе?
В уголках его глаз заметны тонкие светлые складки, как будто он щурится на солнце. Должно быть, он много времени проводит на свежем воздухе.
— Учитывая то, каким образом он был найден, маловероятно, что кто-то предъявит на него права, — говорит Патрик, — а места в собачьих клетках у нас нет, это для нас проблема. Было бы чудесно, если бы вы смогли приютить его у себя. Это славный пес, судя по всему.
— Господи, я не могу ухаживать за собакой! — восклицаю я. Не могу отделаться от ощущения, что это произошло со мной только потому, что я именно сегодня приехала в Порт-Эллис.
— Почему нет?
Я колеблюсь. Как я могу объяснить, что вокруг меня происходят всякие плохие вещи? Я бы хотела иметь рядом кого-то, о ком могла бы заботиться, но это пугает меня. Что, если у меня не получится ухаживать за ним? Что, если он заболеет?
— Я даже не знаю, разрешит ли это хозяин квартиры, — наконец говорю я.
— А где вы живете? Где-то в Порт-Эллисе?
Я качаю головой.
— Я живу в Пенфаче. В коттедже неподалеку от парка трейлеров.
В глазах Патрика вспыхивает искра догадки.
— Так вы арендуете домик у Йестина?
Я киваю. Меня уже давно не удивляет, что Йестина здесь знает каждый.
— Предоставьте это мне, — говорит Патрик. — Йестин Джонс учился в одной школе с моим отцом, и компромата у меня на него столько, что хватит на то, чтобы вы могли поселить у себя стадо слонов, если пожелаете.
Я улыбаюсь. Да и как тут не заулыбаться?
— Ну, думаю, до слонов все-таки не дойдет, — говорю я и немедленно чувствую, как краснею.
— Спаниели прекрасно ладят с детьми, — говорит он. — У вас есть дети?
Тягостная пауза, как мне кажется, тянется целую вечность.
— Нет, — в конце концов отвечаю я. — Детей у меня нет.
Щенок крутится у меня на руках и начинает неистово лизать мне подбородок. Я чувствую, как его сердце бьется прямо напротив моего.
— О’кей, — говорю я. — Я возьму его к себе.
11
Рей выбрался из постели, стараясь не потревожить Мэгс. Он обещал ей свободный от работы уик-энд, но, если встать прямо сейчас, у него, прежде чем она проснется, будет еще целый час на работу с электронной почтой, чтобы можно было запустить операцию «Брейк» с места в карьер. По выданным ордерам одновременно произведут аресты в обоих клубах, где, если верить их источникам информации, они обнаружат большое количество кокаина, а также документацию, показывающую движение денежных потоков через, казалось бы, вполне легальный бизнес.
Рей натянул брюки и отправился на поиски кофе. Когда чайник уже закипел, он услышал позади себя мягкий топот и обернулся.
— Папочка! — Люси с размаху обняла его за талию. — Я не знала, что ты уже проснулся!
— А ты давно встала? — спросил он, высвобождаясь и наклоняясь ее поцеловать. — Прости, что вчера перед сном не заглянул к тебе. Как у тебя в школе?
— Думаю, о’кей. А как у тебя на работе?
— Думаю, тоже о’кей.
Они усмехнулись друг другу.
— Можно я посмотрю телек?
Затаив дыхание, Люси устремила на него снизу вверх умоляющий взгляд. У Мэгс были строгие правила насчет телевизора по утрам, но сегодня был выходной, а эта акция дала бы Рею возможность немного спокойно поработать.
— Что ж, иди.
Она спешно удрала в гостиную, пока Рей не передумал, и он услышал щелчок включенного телевизора, а затем пискливые голоса персонажей какого-то мультика или чего-то в этом роде. Рей сел за кухонный стол и взял в руки свой «Блэкберри».
К восьми часам он управился с большинством имейлов и готовил себе вторую чашку кофе, когда в кухню явилась Люси, чтобы пожаловаться, что ужасно проголодалась, и вообще — где завтрак?
— Том еще спит? — спросил Рей.
— Спит. Лентяюга.
— Я не лентяй! — послышался со второго этажа возмущенный голос.
— Нет, лентяй! — крикнула Люси.
Наверху послышались торопливые шаги, и вниз по лестнице прогрохотал Том с перекошенным от злости лицом и всклокоченными волосами. От гнева на лбу у него выступили красные пятна.
— Я НЕ ЛЕНТЯЙ! — прокричал он и, вытянув руку, толкнул сестру.
— Ой! — взвизгнула Люси, и из глаз ее мгновенно покатились слезы, а нижняя губа задрожала.
— Перестань, я же несильно!
— Нет, сильно!
Рей застонал: интересно, все братья и сестры постоянно дерутся, как эти двое? Когда он уже был готов разнять детей силовыми методами, сверху спустилась Мэгс.