Самонадеянность сэра Джона настолько ошеломляла, что Катриона только молча смотрела на него, а все нужные слова, казалось, застряли в горле. Потом она испугалась, что он сошел с ума – заразился лихорадкой, опустошившей их земли, и повредился рассудком. Должен же он понимать, что похищение не сойдет ему с рук, что он сам дает ей в руки доказательства, необходимые, чтобы потребовать справедливости и правосудия для Банулта и положить конец его преступным делам.
«Или не должен?» – размышляла она, глядя на мужчин, притащивших ее к сэру Джону и швырнувших на землю у его ног. Она не узнала среди них ни одного жителя Гормфераха, хотя, конечно, не могла утверждать, что знает их всех до единого. Однако чутье ей подсказывало, что это вовсе не клансмены сэра Джона, а значит, он раздобыл где-то наемников, которые исчезнут сразу же, как только получат свою плату.
– Если вы думаете, что вы и ваши наймиты, – Катриона заметила удивление на лице сэра Джона и поняла, что ее догадки верны, – можете похитить меня на моей же земле, заставить обвенчаться с вами и никак не ответить за это безумие, то вы окончательно рехнулись, сэр Джон.
Она с трудом подавила порыв отползти назад, когда увидела, с какой злобой смотрит на нее сэр Джон и как сжимает кулаки. Ну нет, она не спасует перед этим человеком. Ее страх лишь прибавит ему силы. Жизнь с отцом научила ее, как обращаться с мужчиной, пытающимся силой подчинить себе ребенка, а жизнь с Бойдом – как справляться с мужчиной, убежденным, что может удержать женщину под каблуком. Находясь под властью обоих этих мужчин, она тем не менее по большей части поступала, как считала нужным. А сейчас ей хотелось только одного – оказаться как можно дальше от сэра Гранта. Ей требовалась короткая передышка, чтобы отвлечься от всего этого кошмара.
– Ты выйдешь за меня, девчонка! – рявкнул он. – Это самый простой, надежный и короткий путь, чтобы получить назад земли, которые семейство первой жены твоего покойного мужа украло у меня!
– Ничего они не крали. Земля была дарована им самим королем в награду за спасение его жизни. Ведь это ваши предки составили заговор против короны. Заодно они спасли почти всех ваших родственников, не дав им погибнуть из-за собственной глупости. Возможно, вас бы и вовсе тут не было, если бы не Маки.
– Все ложь! Ложь, придуманная Маки, чтобы наложить свои загребущие ручонки на лучшие земли Грантов! Они выдвинули ложные обвинения, чтобы набить свои кошели!
– Так, значит, это не ваш родственник стоял у постели короля с мечом в руке, готовый вонзить его в королевское сердце?
– Это был какой-то сумасшедший и действовал он в одиночку! Весь клан не должен отвечать за то, что он хотел сделать!
– А те, кого поймали за кражей королевского имущества, пока ваш безумный родственник пытался его убить? Или тот, что подготовил манифест, объявлявший убийцу короля новым королем? Или те, что проникли в спальню королевы, чтобы обесчестить ее и всех ее фрейлин и камеристок? Или…
– Заткнись!
Катриона ничуть не испугалась, услышав вопль сэра Джона, эхом прокатившийся по лесу. Судя по тому, как сердито ее похитители посмотрели на него, они подумали то же самое: сэр Джон только что громко позвал сюда ее спасителей. Она мысленно взмолилась – пусть хоть кто-нибудь окажется достаточно близко, чтобы его услышать.
– Нелегко будет притащить меня к священнику, сэр Джон, – сказала Катриона. – Лучше откажитесь от своей затеи прямо сейчас. Я ответила вам «нет», когда вы в первый раз позвали меня замуж, говорю «нет» и сейчас.
– Мне не нужно никуда тебя тащить. Я привез священника с собой.
Он подал знак одному из наемников, тот быстро нырнул в небольшую палатку и выволок оттуда высокого худого человека с седыми волосами. Катриона сразу узнала священника – он время от времени приезжал в Банулт, когда жители отчаянно в нем нуждались.
– Отец Моллисон! – Катриона гневно сверкнула глазами, глядя на сэра Джона. – Вы вынуждаете бедного деревенского священника совершить это преступление? Кузена нашего же сеньора-лэрда?
– Никаких преступлений я не совершаю, – отрезал сэр Джон. – Всего лишь беру за себя замуж упирающуюся невесту. Так делали и раньше. Даже наш сеньор-лэрд считает неправильным, когда ты, одинокая женщина, изображаешь из себя лэрда, хотя сама знать не знаешь, что нужно делать. Сегодня я этому положу конец. После венчания и брачной ночи ничего изменить будет нельзя, как бы громко ты ни протестовала. А я стану лэрдом и Банулта, и Гормфераха. И все поздравят меня с тем, что поступил правильно и мудро.
Его слова были правдивы, и не возразишь. Стоит только обменяться обетами и получить благословение, и все – она до конца жизни привязана к сэру Джону. Постель только закрепит ее положение. И вряд ли Катриона найдет хотя бы одного союзника, если попытается отменить брак всего лишь на основании того, что не давала согласия.
Единственная надежда – оттягивать венчание как можно дольше. Кто-нибудь обязательно поедет ее искать, и она должна быть еще свободна, когда тут появятся ее спасители. Сопротивление похитителю и даже его убийство можно объяснить и простить, особенно если вокруг так много свидетелей. А вот если убить свежеиспеченного мужа, возникнут вопросы и сомнения особенно потому, что Гормферах останется без лэрда, ведь у сэра Джона нет наследника. Одного взгляда на бледного, дрожащего отца Моллисона хватило, чтобы понять – рассчитывать можно только на себя. У священника не хватит мужества возразить против этого преступления. Катриона приготовилась к доброй долгой схватке и только молилась, чтобы спасители уже были на подходе.
Бретт напряженно ждал, пока Аркур осматривал землю в поисках следа, по которому нужно идти дальше. Каллум исчез за деревьями. Эти остановки замедляли их продвижение, но Бретт понимал, что они необходимы. Нет никакого смысла бегать по окрестностям и громко звать Катриону, хотя в глубине души он хотел именно этого. Приходилось прилагать большие усилия, чтобы хладнокровно продолжать поиски, и, пытаясь хоть немного отвлечься, Бретт разговаривал с Брайаном или обдумывал способы положить конец бесчинствам сэра Джона.
Мысль о том, как унизительно поддаться слепой панике, тоже помогала. Бретт гордился своим умением хранить хладнокровие даже во время битвы, гордился умением разведчика и отличного воина и не желал лишиться этих способностей сейчас, пусть даже и по уважительной причине. Кроме того, Бретт понимал, что ему необходимо обдумать свое большое беспокойство за Катриону.
– Нашел, – сказал Каллум, подъехав к Бретту.
– Тогда зачем я потратил столько времени на поиски следов, если ты мог просто подойти прямо к ним? – спросил присоединившийся к ним Аркур.
– Не совсем понимал, почему птицы ведут себя так странно – испугались то ли хищника, то ли людей. Должен был сначала посмотреть. Оказалось, это люди. – Каллум взглянул на Бретта. – А леди молодец. Так бодра, что вот-вот зарежет сэра Джона своим острым язычком, но он пытается заставить ее произнести обеты перед перепуганным священником. Этот бедолага не сделает ничего, чтобы не проводить венчание.