– Не знаю. Он защищал сэра Джона куда дольше, чем кажется разумным, но верю, что на этот раз не сможет найти для него никаких оправданий. И еще не знаю, должны ли мы ждать, пока он признает преступления сэра Джона, чтобы поехать и справиться о пропавших конях и оружии. Я это обдумаю. Возможно, лучше всего дождаться какого-то ответа от их сеньора, потому что тогда попасть в Гормферах будет проще. Может, утром просто поищем сэра Джона? – Услышав, как застонали остальные, Бретт невольно усмехнулся.
Скоро он остался во дворе один, вошел в дом и обнаружил там настоящий хаос, но предположил, что на самом деле все организовано гораздо лучше, чем кажется на первый взгляд. Одни столпились в большом зале, другие бегали туда и обратно с ваннами и ведрами с водой. Женщины с заплаканными лицами торопливо сновали туда-сюда с одеждой и тряпками, чтобы промывать и перевязывать раны.
Дождавшись, чтобы толпа слегка поредела, Бретт вошел в большой зал и осмотрелся в поисках Катрионы, уверенный, что она где-то здесь, наводит порядок. Катриона стояла у стола, заваленного нарезанной на полоски тканью и одеждой, и спокойно давала распоряжения женщинам и молодежи, промывавшим и перевязывавшим раны спасенным пленникам. Если бы сеньор увидел ее сейчас, подумал Бретт, он бы перестал сомневаться в ее способности справляться с трудностями самостоятельно.
– Не думаю, что мне когда-либо доводилось увидеть сразу столько голых мужчин в одном месте, – протянул Бретт, подходя к ней.
Несмотря на усталость и огорчение, Катриона невольно улыбнулась.
– И правда. Вообще удивительно, как быстро забываешь о скромности, когда вокруг толпа, все твои товарищи тоже голые, и ты отчаянно мечтаешь только об одном – вымыться. Он оставил их гнить в собственной грязи, – добавила Катриона, и гнев, который она изо всех сил старалась обуздать, добавил жесткости в голос.
– Знаю. И еще подозреваю, что теперь у тебя будет гарнизон, очень заботящийся о своей чистоте. Такое случается. Многие люди не торопятся купаться, потому что считают это вредным для здоровья, да и сам процесс трудоемкий, но если тебе отказано в возможности время от времени смывать грязь и ты вынужден день за днем страдать от собственной вони, мытье становится очень важным.
– Думаю, это совсем неплохо, хотя придется для этого что-нибудь придумать. Какой-нибудь большой коттедж, отведенный только под купанье, или что-нибудь в этом роде. А пока меня тревожит то, что от грязи их раны воспалились. Она будто отравила их. Особенно ужасно выглядят язвы от цепей. У многих полопалась кожа, причем несколько раз.
– Останутся шрамы. Я видел такое раньше.
– Ах, как это печально. Им останется память об этом кошмаре на всю жизнь. – Катриона кивнула туда, где пленники из Гормфераха помогали купать воинов. – Люди сэра Джона в ужасе. Видишь их страдальческие вгляды? Это позор для них всех, а виновник – человек, которому они поклялись в верности.
– Зато им будет легче, когда его не станет. – Бретт взглянул на нее. – Ты уже написала письмо?
– Как раз собиралась пойти, только сначала нужно было убедиться, что здесь делается для несчастных все необходимое. Я отправлю его прямо сеньору-лэрду. На этот раз сэр Моллисон не сможет отмахнуться. Хочу послать несколько человек, чтобы они забрали с собой часовых, которых вы взяли в плен. Помимо всего прочего, не хочу брать на себя ответственность и наказывать их. Пусть сэр Моллисон решает, что с ними делать. – Она сполоснула руки в небольшом тазу. – А потом вернусь и помогу ухаживать за ранеными.
Катриона направилась в комнату, где занималась делами. Бретт шел рядом.
– Ты больше не боишься, что очередная жалоба заставит сеньора потребовать, чтобы ты вышла замуж?
– Он может попытаться. Но я быстро напомню ему, за кого он хотел выдать меня в этот раз.
Бретт засмеялся, но тут же снова стал серьезным.
– Если хочешь, я могу поехать с ними, но для тебя будет лучше, если там будут только твои люди.
– Ты думаешь, они уже готовы? Сэр Джон может караулить их.
– Значит, отправь с ними кого-то из Макфингалов, они умеют оставаться незамеченными. А когда твои люди доберутся до земель вашего сеньора, пусть дальше едут одни.
Катриона согласилась, и Бретт оставил ее, стремясь скорее пойти в свою спальню и вымыться. Наверно, от него уже не пахло той темницей, но он все еще ощущал этот запах. Бретт сомневался, что сумеет скоро забыть эту вонь, но если искупаться и переодеться, ему станет лучше.
Катриона вздохнула, глядя вслед посыльным, отправившимся с письмом к сэру Моллисону. С ними ехали трое связанных часовых и трое людей сэра Брайана. Точнее, три его брата, и Катриона мельком подумала, сколько же всего у него братьев, но тут же отмахнулась от этой мысли и торопливо помолилась, чтобы на этот раз сеньор ее не разочаровал.
– Вы сделали хорошее дело, миледи, – сказала неслышно подошедшая к ней Несса. – Вернули домой наших мальчиков.
– Не всех, и я бы не справилась с этим без помощи сэра Бретта и сэра Брайана.
– Оно так, но ведь именно вы подумали о том, что очень странно, что мы не получили от них ни единой весточки. Мы-то все об этом и вовсе не задумывались, считали, что так и надо, только гадали, когда уже эти дураки устанут от Франции и вернутся домой. А у вас острый ум, миледи, и у вашей малышки тоже. Она будет такой же, как и вы – когда перестанет нарываться на неприятности.
– Моя малышка Элисон – ангелочек, – протянула Катриона и слабо улыбнулась, когда Несса захохотала.
– Наверняка, и может быть, я бы сумела разглядеть ее ангельские крылышки, не будь она измазана грязью с головы до ног.
Не поняв, о чем это она, Катриона взглянула в ту же сторону, куда смотрела Несса, и ахнула, увидев свою дочь, кувыркающуюся в грязной луже.
– Элисон Мэри Маргарет Маки! – закричала Катриона, торопливо направившись к ребенку.
– Ой-ёй. – Элисон встала, глядя на мать.
– Что это ты делаешь – валяешься в грязи как свинья?
– Я хотела узнать, почему им это нравится.
Сообразив, что на девочке нет ни единого местечка, за которое она могла бы ухватиться, не перепачкавшись сама, Катриона крепко стиснула ручку Элисон и потащила ее в дом.
– Они это делают ради прохлады и чтобы меньше чесаться. А маленьким девочкам незачем валяться в грязи.
– Ты меня накажешь?
– Еще как. Кроме того, тебя придется отскрести начисто с головы до ног.
Поняв, что нельзя вести в спальню ребенка, с которого капает грязь, и пытаясь сообразить, куда делась Пегги, Катриона вздохнула и пошла в большой зал. Придется отмывать Элисон внизу, в кухне. А заметив Пегги, помогавшую ухаживать за ранеными, Катриона решила, что не будет ругать девушку за то, что та не уследила за ребенком.
Затем она увидела, что мужчины смотрят на Элисон и на грязную дорожку, что тянулась за ней. К ее удивлению, они улыбались, некоторые даже тихонько посмеивались. Элисон помахала им рукой, расплескав еще больше грязи, и это развеселило их еще сильнее. Дочь все равно придется наказать, но заметив, как при виде ее оживают эти несчастные, Катриона решила, что наказание будет не очень суровым.