— Да, — сказал Гавриил, — нет.
— Вы поняли, — попробовал ему помочь Юлий Юрьевич, — что не можете контролировать ситуацию?
— Конечно, — ответил Гавриил, — конечно.
— И что алкоголь становится стеной между вами и вашими близкими? — гнул свое Юлий Юрьевич.
— Несомненно, — согласился Гавриил. — Я, — сказал он, — когда женился, решил сэкономить на фотографе. И все фотографировал сам. Соответственно, меня не было ни на одном фото. На меня после этого обиделись родители, сказали, что я, очевидно, был такой пьяный, что не попал ни на одно фото.
— Хорошо, хорошо, — радостно зашумела аудитория.
— И когда вы решили сказать решительное «нет» алкоголю? — несколько ревниво перебил его дежурный ответственный.
— Да вы знаете, — сказал Гавриил, — я на самом деле еще не решил. Хотите, я расскажу вам свой сценарий? — неожиданно обратился он к Юлию Юрьевичу.
— Сценарий? — не понял тот.
— Да, сценарий. Я его придумал несколько лет назад. Это сценарий моего будущего фильма.
— Ну, не знаю… — заколебался ответственный, но аудитория снова зашумела, и Гавриил продолжил:
— Одним словом, это должен быть фильм-катастрофа.
— Катастрофа? — все так же растерянно переспросил Юлий Юрьевич.
— Да, фильм-катастрофа. Главный герой работает библейским сурдопереводчиком.
— Кем?
— Библейским сурдопереводчиком, он работает на телевидении и переводит с помощью рук Слово Божье. И вот как-то раз священник, за которым он переводит, открывает ему страшную тайну, что, оказывается, мы стоим на пороге гуманитарной и экологической катастрофы и что скоро нам всем настанет гуманитарный конец. И он предлагает переводчику записать для будущих поколений сурдоперевод Слова Божьего и заморозить его на тысячу лет. Потом священник становится жертвой неизвестных, а переводчик действительно записывает сурдоперевод Слова Божьего, я, правда, еще не решил, на каких носителях, но, скорее всего, на дивиди.
— Да, лучше на дивиди! — крикнул кто-то из зала.
— Да, правда, лучше на дивиди, — согласился Гавриил, — и передает это в секретную лабораторию на заморозку.
И дальше события разворачиваются через тысячу лет. Гуманитарная и экологическая катастрофа действительно происходит, но цивилизация выживает. Правда, со значительными культурными потерями.
— Какими именно? — спросил кто-то из зала, записывая за Гавриилом.
— В первую очередь, — объяснил Гавриил, — теряется способность воспринимать знаковые коммуникативные системы.
— Вы хотите сказать, — выкрикнул кто-то, — что цивилизация утрачивает способность воспринимать обычные знаковые носители информации?
— Именно так, — подтвердил Гавриил чьи-то догадки.
— Какие носители? — переспросил Юлий Юрьевич.
— Да буквы мы все забудем, — раздраженно объяснил ему Боткин, — что тут непонятного?
— Именно так, — снова согласился Гавриил. — Одним словом, вследствие гуманитарной и экологической катастрофы цивилизация утрачивает возможность воспринимать и интерпретировать фактически весь корпус так называемого культурного наследия. Книг нет, газет нет.
— Мобильников нет! — крикнул кто-то из зала.
— И цивилизация постепенно теряет свою культурную память, понимаете? Но в это время проходит тысяча лет, и в секретной лаборатории размораживается дивиди с сурдопереводом Слова Божьего. Тут вплетается криминальный сюжет, появляются злые силы, которые не хотят, чтобы размороженный дивиди стал достоянием потомков, но в конце концов Слово Божье попадает куда надо.
— Хорошо, хорошо! — покатилась на Гавриила новая волна.
— Но проблема в том, — продолжил Гавриил, — что цивилизация, утратив способность к вычитыванию знаковых информационных систем, не может должным образом расшифровать это послание. Они воспринимают эту сложную систему передачи информации как набор визуальных позиций, каждая из которых является для них не больше чем, скажем, подвижным иероглифом. И вот они копируют для себя все основные знаки сурдоперевода, придавая каждому из них свое, совсем новое значение. И начинают пользоваться этой новой системой передачи информации.
— Наливают в старые мехи новое вино! — снова кто-то выкрикнул из зала, и аудитория радостно захлопала.
— Именно так, — еще раз согласился Гавриил, — именно так. А самое интересное, что, общаясь с помощью перенятой из прошлого знаковой системы, они, сами не желая того, воссоздают в повседневной жизни текст Святого Писания.
— Присоединяясь к его энергетическому полю! — выкрикнул Боткин, обернувшись к аудитории.
— Да, — подхватил Гавриил, — фактически текст Святого Писания проникает в их быт, как вирус, о котором они даже не догадываются. Это как в компьютере, понимаете? — обратился он к Юлию Юрьевичу.
Тот неуверенно кивнул головой.
— И это неожиданным образом отражается на всем развитии цивилизации.
— Позитивно отражается? — спросил тот, кто записывал.
— Ясно, что позитивно, — сказал Гавриил, — ведь фактически целая цивилизация, условно говоря, начинает вместо толкового словаря использовать словарь библейских терминов и целые куски Святого Писания, например Книгу Великих Пророков.
— Почему именно Книгу Великих Пророков? — спросил кто-то озабоченно.
— Потому что она находится как раз посередине Святого Писания, — пояснил Гавриил, — и, согласно теории вероятности, ее будут употреблять чаще всего. Например, любая информация, ну, любая, ну, вот у вас что там написано? — обратился Гавриил к анонимному алкоголику в третьем ряду, мусолившему в руках бумажку.
Тот стыдливо встал.
— Да тут, — объяснил, — простой текст.
— Ничего-ничего, — сказал на это Гавриил, — читайте.
Анонимный алкоголик помялся и прочел:
— «Всасывание амброксола, применяемого перорально, происходит быстро и практически полностью. Максимальное действие начинается через 0,5–3 часа. Продолжительность действия составляет 7–12 часов».
— Чудесно, — сказал Гавриил, — это чудесный текст средней степени сложности. Что-то наподобие Книги пророка Иезекииля, часть первая, стих двадцать восьмой, помните? «В каком виде бывает радуга на облаках во время дождя, такой вид имело это сияние кругом. Такое было видение подобия славы Господней. Увидев это, я пал на лице свое и слышал глас Глаголющего, и Он сказал мне: сын человеческий! стань на ноги твои, и Я буду говорить с тобою». Вот это место!
— Думаете? — недоверчиво переспросил Юлий Юрьевич.
— Несомненно, — продолжил Гавриил, — несомненно. И вот, в результате такого интенсивного и массового озвучивания библейских текстов начинают восстанавливаться рецепторы, обеспечивавшие в свое время, тысячу лет назад, их сакральное действие. Иначе говоря, однажды Бог просыпается и видит, что все снова функционирует, кто-то снова начинает пользоваться Книгой Великих Пророков и Псалмами Давидовыми, понимаете? И пользуется так активно и массово, что Бог просто вынужден как-то реагировать. И реагирует он, прошу заметить, весьма благосклонно, одаряя неведомых, но многочисленных реципиентов благостью и щедротами. Представляете, какие тут ништяки начинаются!