— Ну, — сказала Нерисса, — ты знаешь, как ведет себя дьявол. Всегда делает хорошую мину при плохой игре. Да и кому мог бы пожаловаться этот парень? Ты — великая госпожа, а у меня ключи от твоего дома. Он же — простой солдат.
— Здравый смысл, как всегда. — Порция надела кольцо с бирюзой себе на палец, оно свободно болталось. — Кольцо дьявола слишком велико мне. Но мы найдем ему применение. Мы придадим ему особое значение, заставив дрожать женихов.
— Его сделали для мужчины, — сказала Нерисса. — Камень с трещиной, но серебро довольно тяжелое. И работа тонкая. Думаю, ты можешь подарить его тому, кому захочешь сделать что-нибудь приятное.
Порция покраснела.
— Ах, Нерисса, ты считаешь меня гордой дурой, да? — Она опустила кольцо в карман своих мужских панталон.
— Я тебе сказала, что я о тебе думаю.
— Бессердечная?
— Возможно, нет.
— Сердце перевешивают мозги?
— Возможно, — согласилась Нерисса. — Но за это я и люблю тебя.
Слезы снова подступили к глазам Порции. Она взяла Нериссу за руки и крепко сжала.
— Тогда научи меня, Нерисса.
— Я? Чему я могу научить тебя?
— Впереди у меня жизни больше, чем позади, и мало опыта в доброте. Я могу набить много шишек, прежде чем научусь ей. Но я наблюдала за тобой.
— Как… наблюдала за мной?
— Как ты общаешься с моими женихами. Со слугами, которые тебя любят. С дворняжкой, которую я пнула у Ка д’Оро, в тот день, когда мы встретились. Ты позвала ее и дала ей булку. Будь моим сердцем, Нерисса. И научи меня, как ты это делаешь.
Нерисса покраснела, как мак.
— Порция, я не такая хорошая, какой ты меня считаешь.
— Это зависит от понимания слова «хорошая». Оно имеет два…
— Стоп! — засмеялась Нерисса. — Значения мы обсудим позже. Я остаюсь! А сейчас давай пойдем и посмотрим, как причаливают новые барки.
— Ах, женихи. Женихи, влекомые надеждой? — спросила Порция.
Нерисса посмотрела на величественную виллу, на смеющееся лицо своей подруги и на бриллианты в золотой оправе в ушах Порции, резко контрастирующие с грубой шерстяной рубахой и панталонами, которые госпожа предпочитала для прогулок. Она поблагодарила Господа за свое редкое счастье и в ответ на вопрос Порции покачала головой.
Лишь немногие мужчины знают, на что они надеются. Однако в «Бельмонт» они плывут на крыльях желания.
«Я не смею ни выбирать того, кого хочу, ни отказать тому, кто мне не нравится: воля живой дочери порабощена волей умершего отца».
— Что нам нужно, — сказала Порция, — так это парочка глупых мужчин.
— Лоренцо ди Скиммиа уже женат, — сказала Нерисса, задумчиво морща лоб. — Неудачно. Хотя и не очень. В нем есть доля упрямства, это помешало бы твоим планам.
Порция перевернула страницу гроссбуха, где записывала свои денежные вложения.
— Я знаю этого Лоренцо?
— Узнаешь. — Каблучки новых туфелек Нериссы застучали по мраморному полу, когда она подошла к Порции и передала ей письмо. Оно пришло сегодня утром и было подписано: «Джессика ди Скиммиа». В нем рассказывались все новости о ее подруге: она скоропалительно вышла замуж; семейство ди Скиммиа отреклось от Лоренцо, отказав ему даже в скудном отцовском наследии и закрыв для них свои двери на площади Патриаркато. Их пребывание в миланском поместье троюродного брата Лоренцо, у которого Лоренцо занял тысячу дукатов, проигравшись на собачьих бегах, затянулось.
— Его молодая жена, моя дорогая подруга Джессика, извиняется и просит разрешения посетить нас вместе с мужем, — сказала Нерисса.
— Джессика? — Порция посмотрела на письмо.
— Дочь моего прежнего хозяина, ростовщика.
— Ах, эта маленькая еврейка.
— Не называй ее так, моя дорогая. Она пишет, что ее окропили магической водой и она теперь христианка. И особенно благословенна, потому что особенно бедна.
— Тогда почему бы ей не приехать в «Бельмонт»? Всякий дурак — охотник за состоянием так и делает. Напиши. Напиши ей, она может приехать, когда захочет.
— Спасибо, синьора Порция.
— Считаю, что она поступила мудро, выбрав христианина, но почему она вышла замуж за христианина без копейки в кармане?
— Он обманул ее насчет своих долгов, и она недооценила сумму, которая ему требуется. Он внушил ей, будто то, что она сможет унести из дома ее отца, хватит на все. Она знала: он не мудрый Соломон, но ей в голову не могло прийти, что он думает, будто у нее есть доступ ко всем деньгам отца. Посмотри, вот здесь она пишет. — Нерисса ткнула в страницу. — Он думал, евреи держат все свое богатство в мешках с золотом, запрятанных в стенах.
— А они так не делают?
— Порция! Ты просила меня научить тебя сердечности. Позволь мне начать с поучения: евреи — люди, у них есть сердца и мозги. Они не великаны — людоеды из сказки!
— Я никогда не читала волшебных сказок, дорогая.
— Да, думаю, ты их не читала. — Нерисса сняла кошку с кресла и заняла ее место на подушке. Кошка протестующе замяукала, но успокоилась, когда Нерисса взяла ее к себе на колени и почесала за ушком. Вдруг кошка напряглась, задрожала и прыгнула на кисти, обрамляющие края турецкого ковра. Маленькая лягушка выскочила из кистей, едва ускользнув от кошачьих когтей, и исчезла между стеной и спинкой дивана.
— Я пошутила, — сказала Порция, возвращаясь к письму. — Похоже, этот Лоренцо то, что нам нужно. Жаль, мне не удалось подцепить его раньше, чем это сделала твоя Джессика. Я могла бы оплатить его потери. Оплатила бы его долги и взяла бы его под уздцы, заключив контракт, прежде чем допустить до игры. И заставила бы его жить в Венеции и не досаждать нам здесь.
— Нет, дорогая Порция, ди Скиммиа не для тебя. Если мы с тобой собираемся жить, как нам хочется, не обуздывая самих себя, нам нужны мужчины, которые не только будут идиотами, но которых можно вести, как быков с кольцом в носу. Мужчины, которые поверят всему и будут делать то, что им скажут.
— Н-Да, — задумчиво протянула Порция. — Хорошо сказано. В эту пятницу вернутся Бассанио и Грациано.
Нерисса сбросила кошку с колен и встала.
— Грациано?
* * *
Порция признала бы право Нериссы на отказ, но была уверена, что своим бойким язычком сможет убедить подругу в правильности своего выбора мужа для нее, да и любого другого плана, который придет ей в голову. Разве она не обыгрывала своего отца в шахматы уже в четыре года? И разве не доказала в семь лет, что ее дядя не прав в дебатах о границах его имения, обнаружив в документе ее деда на собственность положение, касающееся сервитута [51] ? Ее отец не заметил это положение, пока она не указала ему на это, и он был ей благодарен — его доход увеличился, но благодарен он был только до тех пор, пока она не предложила ему научиться читать на латыни так же хорошо, как она, чтобы лучше разбираться в контрактах.