Я влез на заднее сиденье, подвигался туда-сюда, осваиваясь в просторном, приятно пахнущем полумраке салона. Пощелкал кнопками на дверных панелях, полюбовался, как сами собой поднимаются-опускаются стекла; на спинке переднего кресла обнаружился откидывающийся столик – когда его приводили в горизонтальное положение, над ним загорался неяркий уютный светильник, при котором можно было читать. Я нажал наугад еще одну кнопку, и мне под руку вывалился мягчайший подлокотник, который, как я тут же выяснил, открывался. В полости подлокотника, я нашел едва початую деревянную коробку с толстенными сигарами. Пахли сигары умопомрачительно. Дега тем временем с азартом обшаривал бардачок.
– Зажигалка! – перечислял он. – Еще одна! Ого, жвачка! Сигареты… не наши и не китайские. Американские, по-моему. Где они их достают только?.. Бабки! – вдруг взвизгнул он. – Бабульки! Целая пачка, глянь! Да здесь целое состояние! Ого! Ого! Ствол!.. А, травматический… Но все равно круто! Ой, гляньте! Гляньте! Другой ствол! Этот настоящий, боевой! Макаров! Ну ничего себе!.. Фляжка с чем-то… А это что такое? Посмотри, Умник?
– Гильотинка, кажется… – определил я. – Дай сюда.
– Что еще за гильотинка?
– Кончики сигар чтобы откусывать.
– Ножнички маленькие… Часы! Вот это да! Работают! Золотые, что ли? Может быть такое, что они на самом деле золотые?
– Все может быть. Дай гильотинку-то!
Я закурил сигару, напустив в салон синего ароматного дыма. Даже дышать стало трудно. Не беда, нажмем на кнопочку, стекло само опустится…
Вот это да! Признаться, в тот момент я напрочь забыл об ужасах сегодняшнего утра… Вот это агрегат! Еще совсем недавно для нас древняя «семерка» Чипы являлась абсолютно недостижимой роскошью, а тут такое!.. А мы еще и колебались, ехать или не ехать с Максом, придурки! Еще жалели чего-то…Чего жалеть? Полуголодную крысиную жизнь в ущельях серых пятиэтажек, где всего-то и развлечений – надраться в шалмане да помахать кулаками и джагами район на район?.. Тьфу! А может, эта шикарная тачка – только начало… Что там будет дальше? Сдается мне, путешествие в компании с брахманом не лишено приятности…
Папахена только жалко. Весточку бы ему какую отправить, да как?
– Наигрались? – поинтересовался Макс, наблюдавший за нами посмеиваясь.
Я вдруг испугался, что он скажет: «Давайте-ка теперь по домам, пацаны, я передумал…» Видимо, и Дегу ударила такая же мысль, потому что он притих и осторожненько закрыл бардачок.
– Ну, трогаемся, – сказал Макс. – Бензина полный бак, и это хорошо. С Богом.
Он повернул ключ в замке зажигания, и двигатель чудо-автомобиля ласково заурчал.
Пока мы ехали по городу, я, попыхивая сигарой, исследовал электронную начинку салона внедорожника, обнаруживая все новые и новые приятные сюрпризы, а Дега, сосредоточенно чавкая жвачкой, вертел в руках травматический пистолет (боевой Макс у него отобрал), прицеливаясь в пролетающих за окном прохожих, очевидно, представляя себя самым что ни на есть старшим старшаком.
Но когда автомобиль выкатил на загородную трассу, мы побросали свои игрушки и прилипли к окнам.
Перед нами, впервые в жизни вырвавшимися из тесного города, вдруг распахнулся необъятный простор. Больше всего меня поразило небо – ничем не заслоненное, оно было похоже на перевернутое море, которого я, впрочем, тоже никогда не видел, разве что только по телевизору. Необъятность – вот правильное слово. Небо не имело конца; там, где взгляд мой упирался в линию горизонта, небо не кончалось, это чувствовалось явственно – оно простиралось дальше и дальше, просто взгляд мой не мог проникнуть в ту нескончаемую даль. Я раньше никогда и не думал, что в этом мире есть что-то поистине необъятное и нескончаемое.
У меня закружилась голова, словно я вдруг оказался на крыше многоэтажки. Наверное, полчаса я только и смотрел на небо, вывернув голову и приникнув макушкой к стеклу. Лишь после того, как охватившее меня ощущение бесконечности стало утихать, утрачивая волнующую новизну, я стал смотреть по сторонам.
Вокруг нас расстилалось поросшее жесткой серой травой дикое поле, тоже казавшееся необъятным. Мы ехали и ехали, а оно все не кончалось, оставаясь все время одинаковым… Лишь мелькали по обочинам дороги поваленные столбы и проржавевшие остовы давно брошенных автомобилей. От этого зрелища у меня почему-то закопошился неприятный холодок в животе. Подняв взгляд к небу, я понял почему. Простор неба выглядел живым. Земной же простор был пустынно мертв. Когда впереди, на горизонте появилась темная тучка лесопосадок, я даже облегченно выдохнул. Наваждение засасывающей пустоты исчезло.
– А где это место распрекрасное, куда мы направляемся, находится, кстати? – услышал я голос Деги.
– Да недалеко… – рассеянно (он задумался о чем-то своем) отозвался Макс. – Только еще одного товарища мне нужно навестить.
– Тоже лобстера? – спросил мой кореш.
– Факт.
Дега поежился. Да и во мне воспоминание о Лешем отозвалось колким ознобом.
Нас ощутимо тряхнуло. Брахман сбросил скорость и свернул чуть в сторону. Объехал по обочине – по накатанной в грунте колее – кривой излом, пересекавший дорожное полотно. Через пару минут нам снова пришлось ненадолго съехать с дороги – из-за глубокой выбоины, преграждавшей путь.
Чем больше удалялись мы от города, тем хуже становилась дорога. Выбоины и ямы попадались все чаще, а уж мелких трещин в асфальте, которые внедорожник мог проскочить, не сбрасывая скорость, было и вовсе не счесть. Трещин мы не боялись. Все знают: автомобиль – это тот же дом, так же имеющий стены, потолок, окна, двери; то же самое жилище, только передвижное. А пока ты в своем жилище, тебе опасаться нечего. Ну… почти нечего…
– А далеко нам ехать? – спросил я. – До товарища-то?
– Часа два…
В допущенной брахманом инверсии чувствовалась неуверенность. Это мне не очень-то понравилось, и я насел на Макса с расспросами. Отвечал он, впрочем, охотно, хоть и как-то вяло. Видно было, что утреннее происшествие или, может быть, сеанс гадания на камешках – а скорее всего, и то и другое вместе – порядком вымотали его. Ничего удивительного, и у нас с Дегой уровень адреналина, хлынувшего в кровь от последних ярких впечатлений, стал спадать. Дега уже откровенно клевал носом. Да и я ощущал немалую усталость.
Вот что поведал нам Макс. Товарища его зовут Трофим, пару лет назад он поселился в одной из крохотных деревушек нашего Заволжского округа. Деревушка та называлась Моршанкой и на карте, которая имелась у Макса в рюкзаке, не была обозначена. Зато на той карте присутствовали две деревни покрупнее, между которыми и находилась искомая Моршанка, – Мироновка и Питерка.
– Доберемся либо до той, либо до другой, – закончил шептун, – спросим, как в Моршанку проехать.
Я успокоенно пожал плечами. Этот план показался мне разумным. А Дега, снова взявшийся крутить свой травмат, поинтересовался: