Таким образом, возможности стороннего контроля за медицинской помощью ограничены: действенным будет лишь самоконтроль, а для этого нужно воспитывать врачей. Не бизнесменов в белых халатах воспитывать, которые «капусту рубят» с каждого проходящего мимо, а подвижников, которые будут облегчать страдания людей, как в старые времена.
Е. ЧЕРНЫХ: — Но у нас же сейчас делается все с точностью до наоборот. Вот эта пореформенная система: чем больше приходят к врачу в поликлинику народа, чем больше он ставит свою подпись на всякого рода карточках, тем больше он получает денег. Получается, что врачу выгодно не то, чтобы люди выздоравливали, а чтобы люди болели. То есть, оценивается не результат его работы, а количество врачебных часов. Есть койко-место, а это, наверное, какое-то враче-место.
М. ДЕЛЯГИН: — Система скопирована с развитых стран, где она очень сильно сдерживается. Она сдерживается там изощренной судебной системой, в которой человек, если упрется, может доказать, что он не верблюд, и получить компенсацию до небес и выше. Она сдерживается страховой системой: если кто не так кашлянул, то адвокаты страховой кампании съедят всех заживо. Она сдерживается общественным мнением, которое реально имеет силу, потому что там, извиняюсь за выражение, демократия. Это не ругательство, это такой политический строй, если кто помнит.
Да, и там есть еще корпоративная этика врачей, потому что они очень жестко конкурируют, и если вы как врач сделали грубую ошибку, то ваши же коллеги, не дожидаясь адвокатов и журналистов, с удовольствием выплюнут ваши косточки, чтобы перетянуть на себя часть вашей практики.
Таким образом, в развитых странах коммерческий характер медицины блокируется целым рядом изощренных сдерживающих систем. И все равно сплошь и рядом мы видим ситуацию, когда врачи выписывают совершенно лишнее, ненужное лечение, чтобы заработать на нем деньги.
А с другой стороны, мы видим вещи, абсолютно безумные с точки зрения массового здравоохранения. Например, в моей любимой Швеции диагноз «простуда» практически не ставится, а диагноз «грипп» ставится очень редко. Поэтому люди сплошь и рядом ходит на работу в соплях, извиняюсь, по самые уши. В результате грипп — это нормально, а то, что вся страна переносит его на ногах до температуры 38,5 — это личная проблема каждого отдельно взятого индивидуума. То, что при этом падает производительность в стране, что у людей возникают осложнения… Ведь почему нельзя ходить на работу с гриппом? Не только потому, что он всех там заражает, но и потому, что любое напряжение для больного гриппом чревато очень опасными осложнениями. Поэтому себя нужно любить и беречь. А когда вся страна ходит на работу в насморке, то эпидемия ОРВИ, как это сейчас называется, начинается с первым снегом и заканчивается с последним. Результаты — падение производительности труда, плохое самочувствие, которое многие алкоголем лечат, и, наконец, осложнения. И это в безупречно цивилизованной стране!
Очень часто врачи в развитых странах исходят из того, что организм сам всех поборет, и поэтому специализированное лечение выписывают с большой неохотой, а люди страдают, в общем, напрасно.
А у нас вообще дикость первобытная в этом отношении: врачам сказали: «Зарабатывайте деньги!». Я хорошо помню в конце 80-х — начале 90-х годов демонстрации врачей под лозунгами «Бесплатная медицина опасна для вашего здоровья». Глядя на разъевшиеся хари некоторых студентов-медиков, которые в этом участвовали, я тогда уже ощущал, что эти люди намного опасней для моего здоровья, чем бесплатная медицина.
Сегодня врач поставлен в условия, когда ему противопоказано быть специалистом, потому что врач общей практики в результате этих «национальных проектов» зарабатывает больше специалиста. А врач общей практики — это просто диспетчер. Вы к нему приходите, как раньше приходили в регистратуру к регистраторше, как в аптеку приходили.
Ведь провизор в аптеке обязан иметь медицинское образование, а в регистратуре вас тетушка-регистраторша, исходя из ваших симптомов, направляла к соответствующему врачу. А теперь вы приходите не к ней, а к настоящему дипломированному врачу, который учился шесть лет, потом был в ординатуре и так далее. В него были вложены безумные деньги, а он работает, по сути дела, диспетчером — и отправляет вас к специалисту, который получает меньше него. И он занимается просто оформлением бумажек; направление даже медсестры на такую работу — неправомерная трата квалификации.
И при этом у него еще и лимит времени, ему нет времени вас слушать. Ну, мы с вами, ладно, в расцвете сил, мы можем внятно выражать свою мысль, а то и за грудки взять, а иногда человек приходит, у которого нет времени или культуры прислушиваться к своим ощущениям. И он говорит просто: «Мне что-то неможется». И нужно поговорить с ним, расспросить его, чтобы понять, к какому специалисту отправить. А старый человек тоже ведь иногда не сразу может выразить словами, что он чувствует. Да и вообще, половина лечения — это психотерапия. А у врача общей практики жесткий график. Грубо говоря, 15 минут, — и пошел вон отсюда, зовем следующего. Тут не до расспросов: он работает, как секретарша, как машинистка, у него нет времени. И поэтому вы пройдете лишние два-три круга врачей, а в платной поликлинике вы еще за эти круги и заплатите безумные деньги.
А с другой стороны, в медицине образовалось множество диких фирм. Вот в метро входите — и бац, кабинет УЗИ в подземном переходе. Не рискнул зайти ни разу, хотя мне было очень любопытно, что они там этим УЗИ нарисуют, что они покажут…
Е. ЧЕРНЫХ: — Да, это отдельная, очень интересная тема, я думаю, что мы к ней вернемся. Хотелось бы коротенькую ремарку. Кажется, у нас только что родилась новая русская пословица. Что такое новорусский врач? График — 15 минут — и пошел вон.
М. ДЕЛЯГИН: — Нет, это не так. Я огромное количество настоящих врачей знаю, их на самом деле большинство, просто на поверхности, как обычно, плавают совершенно иные материалы.
Конечно, лучше всего, если врач имеет опыт полевой работы (не дай бог, в горячей точке), — то есть он умеет работать в ситуации, когда вся ответственность на нем, и он осознает эту ответственность. Почему военный госпиталь имени Бурденко самый лучший? Потому что там максимален удельный вес таких врачей.
Но я, будучи пациентом, часто просто не имею возможности проводить предварительное обследование там, где есть приличный врач, который меня не обманет и вообще хоть что-то хоть о чем-то знает. Я хочу тупо, ни о чем особом не думая, прийти в свою районную поликлинику и получить хотя бы стандартное, но при этом нормального качества медицинское обследование, ну хотя бы как это было в советское время.
Е. ЧЕРНЫХ: — По поводу контроля качества. Приходилось мне этой проблемой заниматься.
Люди, которым это тоже не безразлично, говорят о том, что, во-первых, Росздравнадзор, конечно, контора хорошая, но очень мало у них людей, они просто не могут обойти всех врачей и отреагировать на все проблемы. Это первое.
А второе — по мнению экспертов в этой области, необходимо сделать так, чтобы паталого — анатомическая служба подчинялась не медикам, а юристам. Необходимо ввести ее под юрисдикцию Минюста. Потому что, подчиняясь главврачу, патологоанатом, естественно, будет писать то, что скажет ему главврач, а ни один главврач, особенно если это далеко от Москвы, и пациент ни какая-нибудь звезда или крупный бизнесмен, не захочет раскрывать правду о врачебной ошибке своих подчиненных…