– Не надо так громко кричать на мать, Эван. Она ведь любит тебя и вместе со мной ухаживала за тобой во время болезни. Она хорошо знает, сколько сил отняла у тебя эта проклятая лихорадка.
Эван опустил руки и понурился. Сколько еще все будут только и делать, что напоминать ему о том, как он слаб, немощен и не способен держать оружие в руках? От всех этих напоминаний даже у здорового пропадет всякая сила и уверенность в себе.
– Хорошо, раз я такой слабенький, то мне следует идти спать в постель. Грейс, ты пойдешь со мной. Ты такая прыткая, что за тобой нужен глаз да глаз.
Эван посмотрел на мать, с утомленным видом прикрыл рукой лицо и промолвил:
– Одному Богу известно, как я устал от ваших фокусов. Еще немного, и у вас обеих не будет больше повода волноваться из-за моей слабости, я просто усну во время боя с Родериком, и винить в этом, кроме вас, больше будет некого.
…Эван стоял на крыльце, рядом с ним находился Алек. Они оба нетерпеливо ждали сигнала, который должен был подать отец Гарольд.
– Объявляю это место полем боя, – провозгласил отец Гарольд на весь замковый двор замка, забитый его обитателями и воинами Родерика до отказа.
Глубоко вздохнув, Эван вместе с Алеком вышел на солнце, прошел сквозь расступившуюся толпу и очутился перед площадкой, на которой должно было произойти сражение. Подняв глаза, он увидел Грейс на небольшом по размеру валу, примыкавшем к башне. По одну сторону от нее стоял монах, по другую – стражники из числа воинов Родерика. Она выглядела такой маленькой, слабой и беззащитной, что у Эвана больно защемило сердце.
– Если я погибну… – повернулся он к Алеку.
– Не говори так, ты не можешь проиграть, – отвечал друг.
– Так-то оно так, но если это случится…
– Тогда я никак не смогу защитить ее, – мрачно подытожил за него Алек. Это была горькая правда, и каждый из них понимал, что от нее никуда не деться.
– Я знаю, – промолвил Эван, выжидающе глядя на друга.
Алек понимающе кивнул:
– Обещаю тебе, ее не сожгут живьем на костре. Честное слово, я помогу ей уйти из жизни, ее кончина будет быстрой и совсем не мучительной.
– Спасибо, дружище! – Эван сжал руку в кулак, чтобы сдержать волнение. Он всегда был лидером, поэтому не любил просить кого бы то ни было об одолжении, но груз ответственности, лежавшей на нем, заставил забыть о гордости. – Что касается моей матери…
– Она слишком горда, поэтому вряд ли согласится принять от меня помощь, но я обещаю тебе, что позабочусь о ней, – твердо ответил Алек и тут же крепко схватил Эвана за руку. – Довольно нести эту слезливую дребедень! Ты настоящий боец, ты должен победить, и ты победишь!
– Ты же знаешь, что я еще не окреп после болезни, – пробормотал Эван.
– Чепуха! Сколько лет мы с тобой бились плечом к плечу. Бывало, недосыпали, недоедали, а все равно выигрывали сражения. Вдумайся и пойми, что тут нет никакой разницы.
Эван одобрительно хмыкнул. Как же он был благодарен Алеку за его поддержку, за веру в его силы! Но, что бы ни говорил Алек, разница была, и он ее чувствовал. Его нервы были напряжены до крайности, ведь речь шла не только о его жизни, но и о жизни тех, кто был ему дорог больше всего на свете. Он на самом деле не мог проиграть. Никак не мог.
Алек хлопнул его по плечу и многозначительно посмотрел в глаза.
– Хочу тебе напомнить одно, нечто очень важное. Помни – правда и справедливость на твоей стороне. Если есть Божий суд, то ты обязательно победишь, разметав в пух и прах все злые наветы Родерика на леди Грейс. Она не ведьма, и мы это точно знаем.
Да, все было именно так. Хотя Эван знал немало случаев, когда страдали невинные, а сильные, богатые и неправедные оказывались победителями. Вера в Бога, справедливость порой оказывалась пустым звуком, не имевшим ничего общего с жизненными реалиями.
Эван вышел на площадку и обнажил меч, с противоположной стороны появился Родерик. Толпа сомкнулась за их спинами, образовав сплошной круг. Однако в воздухе не раздавались веселые или злобные крики, обычно звучавшие во время подобных поединков, представляющих собой откровенное развлечение для зевак и разного сброда. Нет, обитатели замка, как и воины Родерика, вели себя тихо и сдержанно, питая уважение к хозяину замка и его жене.
Вперед выступил отец Гарольд и развернул лист пергамента. Откашлявшись и строго оглядев собравшуюся вокруг толпу, он начал читать:
– В связи с тем, что леди Грейс была обвинена в тяжком грехе колдовства, которое, согласно доказательствам, представленным сэром Родериком, имеет прямое отношение к смерти ее прежнего мужа сэра Аластера, а также потому, что она отказалась от установленных святой церковью испытаний с целью убедиться в том, ведьма она или нет, теперь ее вина будет доказана или опровергнута Божьим судом, а именно исходом рыцарского поединка. Обвинителем выступает сэр Родерик Фергусон, ответчиком – сэр Эван Гилрой. Поскольку речь идет об очень серьезном преступлении, то поединок будет вестись до гибели одного из противников. Это будет смертельная схватка. Благородные рыцари, вы слышали условия. Вы принимаете их?
– Да, я сражаюсь за справедливость и церковь! – воскликнул Родерик.
– А я буду биться до конца, чтобы доказать невиновность леди Грейс! – яростно закричал Эван.
Толпа вокруг взорвалась от громких одобрительных криков и возгласов.
– Бог вместе с тобой, Эван! – вдруг прорезал общий гомон звучный голос Алека.
Противники начали медленно сходиться с разных концов арены, зорко приглядываясь к каждому движению не только руки с мечом, но и глаз, чтобы предугадать, с какой стороны и куда будет нанесен удар.
Приблизившись достаточно близко, Эван издал военный клич и первым ринулся в атаку, намереваясь яростным бурным натиском сразу решить исход битвы. На мгновение все вокруг смолкло, и среди мертвой тишины раздался страшный, беспощадный звон мечей, от лязга которых кровь стыла в жилах.
Эван понимал, что его сил хватит ненадолго, поэтому сразу пошел рубить мечом справа и слева, пытаясь ошарашить противника. Родерик ловко отражал сыпавшиеся на него удары, но, меняя позицию, неловко оступился и упал.
Эван занес было меч для смертельного удара, но Родерик одним прыжком взлетел с земли и нанес мгновенный колющий удар сбоку. Меч пробил кожаный панцирь Эвана, из-под которого закапала кровь.
Эван на миг замер от боли, чем тут же воспользовался Родерик: на этот раз он нанес удар с другой стороны, справа, опять ранив противника.
Эван запыхался и слегка обессилел от двух полученных ран, и теперь Родерик от обороны перешел к наступлению. Потрясая мечом, он бросился на тяжело дышавшего Эвана и начал наносить удары с обеих сторон, не давая ему передышки.
Внезапно искры посыпались из глаз Эвана, его уставшие руки не смогли отразить удар Родерика, меч последнего задел его голову. Он повалился на землю, выпустив оружие из ослабевшей руки.