Эван ощутил во рту солоноватый привкус крови. Его положение не внушало надежды, но тут острая, словно блеск молнии, мысль пронзила все его существо: Грейс, что будет с ней, если он умрет?

Им овладели отчаяние и желание бороться до победного конца. Нет, пока он жив, жива и надежда! Приободрившись, а это случилось как нельзя вовремя, Эван увидел занесенный над собой мечи, увернулся от смертельного удара, ловко перекатившись вбок в самый последний момент.

Меч врага со свистом вошел в землю, и Родерик, потеряв равновесие, чуть было не упал вперед. Момент был очень удобным, и Эван целиком и полностью воспользовался предоставившейся ему возможностью. Сунув руку в сапог, он выхватил длинный кинжал и точным прицельным ударом полоснул Родерика по горлу.

Из рассеченного горла хлынула кровь, такой сильной струей, что Эван невольно отпрянул в сторону. Словно в тумане, он видел, как валится на землю мертвое тело врага. Немного отдышавшись и собрав последние силы, Эван громко крикнул на весь двор:

– Леди Грейс невиновна!

И потерял сознание. Все вокруг погрузилось во мрак.

– Благодарю тебя, Пресвятая Матерь Божья! – горячо воскликнула Грейс, вскакивая с места.

Громкий крик Эвана, объявлявший ее во всеуслышание невиновной, звенел в ее ушах. Но на смену радости тут же пришел страх за жизнь Эвана.

Грейс быстро сбежала вниз и склонилась над окровавленным телом мужа. Он был, вне всякого сомнения, очень тяжело ранен, возможно, умирал от потери крови.

– Любимый! – Она нежно обняла его голову и в страхе прошептала: – Боже, какая огромная лужа крови.

– В основном это кровь Родерика, – утешил ее подошедший Алек, – так что не стоит слишком волноваться за жизнь Эвана. Уверен, он скоро поправится.

– Но тут есть и его кровь, – возразила Грейс.

Подоспевшие слуги осторожно положили раненого хозяина на носилки и понесли в дом. Наверху в спальне их поджидали леди Мойра и две хорошо знакомые знахарки, которых, видимо, своевременно позвала мать Эвана.

Обе женщины, чье искусство во врачевании ран было проверено на опыте, немедленно принялись за дело. Они бережно обмыли раны, смазали их лечебным бальзамом и перевязали.

Время шло, наконец веки Эвана затрепетали, он приоткрыл глаза, и на его лице расплылась широкая довольная улыбка.

– Видишь, любимая, я был прав, уверяя тебя, что не стоит так волноваться, – прохрипел он.

– Милый, – сквозь слезы на глазах прошептала Грейс, – ты, как всегда, прав, более того, клянусь тебе, что впредь никогда не буду сомневаться в том, что ты всегда держишь свое слово.

Глава 20

Знахарки не обманули. Как они и обещали, Эван быстро шел на поправку. На второй день он настолько окреп духом и телом, что приглашал, даже умолял Грейс присоединиться к нему и лечь в постель. Но на все его шутливые, а может, и не совсем шутливые просьбы она отвечала строгим отказом.

Недолгое пребывание Эвана в постели было исполнено не только удовольствием – Грейс ухаживала за ним, пела песни, играла с ним в шахматы, – но и проведено с пользой. Под ее руководством он начал учиться читать и писать, причем выказал себя прилежным учеником и добился неплохих успехов. Грейс же была просто безмерно счастлива, поскольку все внимание Эвана в эти дни нераздельно принадлежало ей одной.

Но однажды дождливым весенним днем, зайдя к нему в спальню с подносом еды, она увидела его полностью одетым, стоящим возле окна.

Заметив по ее возмущенному лицу, что она вот-вот разразится потоком недовольных возгласов и упреков, он предупреждающе поднял руку:

– Только не поднимай шума из-за такого пустяка, дорогая. Знахарка сказала, что я уже могу вставать, более того, она намекнула, что свежий воздух вкупе с прогулкой по двору замка тоже пойдет мне на пользу.

– Что за чушь? – вспыхнула Грейс. – Гулять под дождем?

– Ну, не горячись, любимая, насчет прогулки, похоже, я немного погорячился, скорее всего неверно истолковал слова знахарки. Ты не представляешь, как мне надоело лежать в постели и ничего не делать!.. Как говорится, повинную голову меч не сечет. Впрочем, у меня для тебя есть небольшой сюрприз. Надеюсь, он поможет загладить мою вину. – Эван сунул руку в карман и вынул оттуда какую-то небольшую вещицу.

На его вытянутой руке лежало золотое кольцо.

– Я хочу, чтобы ты носила его в знак нашей любви. Пусть это кольцо всегда напоминает тебе о том, как сильно я люблю тебя.

Грейс взяла кольцо и едва не закричала от восторга.

– Какая прелесть! Откуда оно у тебя?

Эван нахмурился:

– Его дал мне тот самый торговец, который умер вместе со всей своей семьей от страшной лихорадки. Я долго думал, не решаясь подарить его тебе, и вот сегодня решился.

– Это самый чудесный подарок, который мне когда-либо дарили, – с замирающим сердцем призналась Грейс, надев кольцо на палец и любуясь его золотым блеском.

Эван ухмыльнулся с довольным видом:

– Я так и думал, что оно тебе понравится. Это действительно прекрасная вещица и очень дорогая к тому же. Ей нет цены, во всяком случае, я затрудняюсь определить ее стоимость.

Грейс улыбнулась:

– Кольцо в самом деле очень дорогое. Но не золото придает ему столь высокую цену. Как говорится, не все то золото, что сверкает и даже звенит, есть кое-что и подороже. Твоя любовь, Эван, вот тот бесценный подарок, который ты сделал мне.

Эван притворно нахмурился:

– Неужели? Как жаль, что ты мне так поздно об этом сказала, а то бы я заказал простое железное колечко у нашего деревенского кузнеца.

– И оно понравилось бы мне ничуть не меньше, чем это, – шуткой на шутку ответила Грейс. – Ну, или почти так же, как это.

Шли дни, дни под предводительством воскресений собирались в недели, а недели под командой новолуний объединялись в месяцы. Прошла весна, наступило лето, и конец его уже был недалек. В полях созрел урожай. Вставая каждое утро, Эван в душе радовался: собранных запасов должно было хватить с излишком на зиму. Полоса неудач кончилась, и теперь на землях Тайри наступили долгожданное благополучие и счастье.

Однажды он стоял и наблюдал за тем, как во двор замка въезжают телеги с зерном, овощами, сеном – всем тем, что было необходимо для пропитания во время долгой зимы. Как вдруг он увидел Грейс, идущую к нему, и его сердце сразу наполнилось тихим счастьем, которое подобно теплому вечернему солнцу так приятно и нежно согревает человека, отдыхающего на какой-нибудь приступочке на исходе трудового дня.

В руках Грейс держала письмо, по ее улыбающемуся лицу он догадался, что новости хорошие и, по всей видимости, от Эйлин, ее сестры.

– Какие новости от Маккенны? Все живы и здоровы?