Когда я вошел, Винсон приставал к Свити по поводу свободного столика. На столике Дидье стояла табличка «Занято». Я вручил табличку Свити и сел. Винсон сел рядом со мной.
Вид у него был неважный. Пышущее здоровьем лицо любителя серфинга осунулось и потеряло свое обычное оптимистическое выражение, под глазами залегли темные круги.
– Пива, пожалуй, – сказал я Свити.
– Вы думаете, что вы единственные посетители, кого я должен обслужить? – спросил Свити самого себя, направляясь на кухню.
– Будем говорить до пива или после? – спросил я.
Для меня в этом вопросе был особый смысл. Мне приходилось выслушивать одного и того же человека как до, так и после, и всегда это было повторение той же истории, рассказанной двумя разными умалишенными.
– Она типа исчезла, – сказал он.
– Итак, до пива. Ты говоришь о Ранвей?
– Ну да.
– Как это произошло?
– Один момент она здесь, а в следующий ее уже нет. Я искал повсюду. Я не знаю, что делать. Я думал, может, она связалась с тобой.
– Я не видел ее, – ответил я, – и не знаю, где она. Когда это случилось?
– Три дня назад. Я искал везде, но…
– Три дня? Какого черта ты не пришел ко мне раньше?
– Я пытался найти ее, спрашивал всех. Ты моя последняя надежда.
Последняя надежда. Последний человек, который может помочь. Я к такому не привык. Если кому-то требовалась помощь, я всегда был одним из первых, к кому обращались.
Прибыло пиво. Винсон быстро опростал свой стакан, но толку от этого было мало.
– О боже! Где она может быть? – стенал он.
– Слушай, Винсон, можно попросить Навина подключиться. Искать пропавшую любовь – это как раз по его части.
– Ты можешь ему позвонить?
– Я не пользуюсь телефоном, но могу отвезти тебя к Навину, если хочешь.
– Пожалуйста, сделай что-нибудь, – попросил он. – Я ужасно беспокоюсь.
Мы встали, я – так и не притронувшись к пиву. Я оставил чаевые для Свити, впрочем не слишком щедрые.
– Чтоб тебе, Шантарам, – сказал он, возвращая табличку «Занято» на стол. – Ты не знаешь, кто будет пить это твое пиво?
Я доставил утратившего любовь Винсона в агентство «Утраченная любовь» по соседству с моим номером и оставил на попечение Навина.
Наши отношения с Навином стали в последнее время прохладными. Было ясно, что он обижен на меня, но я не мог понять за что. Я привез к нему Винсона, потому что доверял ему, и надеялся, что он оценит это.
Когда я уходил, он улыбнулся мне вежливой формальной улыбкой и обратил к Винсону озабоченное лицо с заготовленными серьезными вопросами.
Я съел банку консервированной фасоли, запил ее пинтой молока и для лучшего усвоения этих продуктов из неприкосновенного запаса принял полстакана рома.
Оставив дверь открытой, я уселся в свое любимое кресло. Это было капитанское кресло с изогнутой спинкой, обитое выцветшей темно-синей кожей. Оно принадлежало управляющему гостиницей.
Джасвант Сингх унаследовал его от предыдущего управляющего, унаследовавшего его от кого-то, кто явно знал толк в креслах для писателей. Я купил его у Джасванта, а ему поставил взамен новое шикарное офисное кресло.
Джасвант сразу влюбился в него и развесил вокруг разноцветные лампочки. Я же поставил свое старое кресло в угол, откуда было хорошо видно балкон, а также стол управляющего и лестницу, ведущую к нему. В этом кресле я написал некоторые из своих лучших произведений.
Я писал одно из своих лучших произведений, когда в дверь постучал Навин.
– У тебя есть минутка? – спросил он.
Навин был умен, храбр, добр, честен и предан своим друзьям. Такого человека хочется иметь в качестве сына или брата. Но в данный момент я работал.
– Одна?
– Ну, две-три.
– Две-три, конечно, есть. Заходи, садись.
Он сел на тахту и осмотрелся. Смотреть было, в общем, не на что.
– Ты всегда держишь дверь открытой?
– Когда не сплю.
– Здесь… – начал он, подыскивая слова, чтобы описать комнату, где все было подготовлено к срочному бегству. – Здесь похоже на лагерь для новобранцев, если понимаешь, о чем я. Я думал, что комната станет уютнее после того, как ты поживешь в ней, но… она не стала.
– Карла называет ее Люксом беглеца.
– Ей здесь нравится?
– Нет. Что у тебя за проблема, Навин?
– Дива, – вздохнул он, поникнув головой.
– А что с ней?
– Она предложила мне работу, – произнес он расстроенно. – Поэтому я такой дерганый в последнее время.
– Это так ужасно, когда тебе предлагают работу?
– Ты не понимаешь. Она пригласила меня к себе. Один из ее служащих отвел меня аж на самую крышу ее дома, у моря на Ворли. У нее там офис. Мы с ней довольно давно не виделись, она… мы оба были заняты.
Он хотел было добавить что-то, но передумал и замолчал. Подождав, я произнес поощрительно:
– Так-так…
– Она… она постриглась. Выглядит потрясающе. Она была одета в красное. Там ветер на крыше. Когда я увидел ее, то на секунду поверил, что она позвала меня, чтобы сказать…
Он опять опустил голову и уставился на свои руки.
– Но вместо этого она предложила тебе работу.
– Да.
– С хорошей оплатой?
– Да. Даже слишком хорошей.
– Ну, так она заботится о тебе. Ты для нее не чужой человек. Вы кое-что пережили вместе. Она беспокоится из-за того, что в агентстве «Утраченная любовь» тебе приходится слишком много шататься по улицам.
– Ты так думаешь?
– Я думаю, что таким образом она хочет дать тебе понять, что ты ей небезразличен. Что же в этом плохого? Это очень хорошо.
– Может, ты и прав. Помнишь, в тот вечер в трущобах она чуть не поцеловала меня.
– Ну да, помню. Она велела тебе заткнуться и поцеловать ее. Возможно, так и следовало сделать.
– Знаешь… – задумчиво проговорил он, – нужно какое-то время, чтобы привыкнуть к этой новой Диве. Со старой я всегда знал, что она думает и что скажет. А счастливую, улыбающуюся Диву я не понимаю. Я как радар в снежный буран. Похоже, мне надо вторично влюбиться в ту же женщину.
– Я когда-то читал книгу под названием «Женщины для чайников».
– И чему она тебя научила?
– Я не понял, что автор хотел сказать. Хотя он подтвердил одну вещь, знакомую мне по собственному бестолковому опыту: невозможно понять, что у женщины на уме, пока она сама не скажет это. И поэтому ты должен спросить ее. Спроси ее как-нибудь в ближайшее время, насколько серьезно она ко всему этому относится.