– Вместо того, чтобы арестовать его за убийство афганских охранников, Назира и Тарика, – бросил я, – а также за поджог особняка Кадербхая и других городских домов.
– Нет свидетелей, дружище-баба. От обвинения отказались. Помощник полицейского комиссара тоже был на этом сборище. Герой нового фильма, крутой коп-служака, списан с этого фраера. Показано, как жестко и неумолимо он борется с преступностью и сколько преступников он убил в поединках. А Вишну оплачивает все это. Я не доезжаю. Это все равно что обчистить свой собственный банк.
– Да уж, – сказал я.
– Забавные ребята, – усмехнулась Карла. – А сколько телохранителей было с Вишну?
– Четыре, кажется, – ответил Джагат. – Столько же, сколько у помощника комиссара.
– Почему тебя интересуют телохранители? – спросил я Карлу.
– Обратный закон справедливости. Чем больше телохранителей, тем меньше порядочности.
– А велокиллеры круто изменили свой имидж, – продолжал Джагат, качая головой. – И выглядят совсем по-другому.
– И как же выглядят новые киллеры? – спросила Карла.
– Да пожалуй, лучше, чем прежде. У них теперь свободные белые брюки и рубашки цвета мятных лепешек.
– У всех до одного?
– Ага. Они теперь ходят в героях.
– Уж так и в героях, – усомнился я.
– Точно говорю. Все прямо влюбились в них. Моя подруга даже купила мне мятную рубашку.
– И разъезжают на джипах?
– На джипах. А хромированные велики привязаны к защитным дугам.
– А людей они убивают по-прежнему?
– Нет, больше не убивают. И банда их называется теперь «Без проблем».
– «Без проблем»? – поразилась Карла.
– Ага.
– Это все равно что назвать себя «О’кей», – заметил я. – Каждый индиец произносит «без проблем» каждые три минуты. Люди говорят «без проблем», даже когда проблем навалом.
– Вот именно! – сказал Джагат. – Отлично придумано. И много проблем, и мало – все равно «без проблем».
– Слушай, Джагат, ты меня разыгрываешь.
– И в мыслях нет, баба. Клянусь. И это у них работает. Люди нанимают их при киднеппинге для переговоров с похитителями и для всяких таких дел. На прошлой неделе они освободили миллионера, у которого пальцы остались только на левой руке. Да и их бы не было, если бы «Без проблем» не вмешались. Их просят также уладить всякие строительные тяжбы, на которые годами уходили миллионы рупий. Они решат любую задачу для того, кто им заплатит.
– Замечательно, – прокомментировала Карла.
– Мм-да… – произнес я, не так уж уверенный в этом.
В каждом городе есть свои Бэк-стрит, Мейн-стрит [113] и Уолл-стрит, и они плохо ладят в случае каких-либо затруднений.
Объединиться улицам мешают ложные представления о различиях между ними. Стоит людям встретиться, и глаза находят в других глазах любовь, разум замечает несправедливость, истина освобождает их. Властям на любой улице невыгодны свободный разум и свободные сердца, потому что власть – нечто противоположное свободе. И как человек, далекий от власти, я предпочитаю, чтобы парни с Бэк-стрит избегали Мейн-стрит, чтобы копы сами финансировали свои фильмы, а воротилы с Уолл-стрит держались подальше до тех пор, пока все улицы не сольются в одну.
Но на эти досужие размышления не было времени: чем позже Джагат от нас уедет, тем больше пробок будет на дорогах. Карла, по-видимому, тоже это понимала.
– Ты проверил, как там Дидье? – спросила она.
– Джарур, – ответил, сплюнув, юный уличный искатель приключений. – Сидит по-прежнему в «Леопольде», все у него о’кей. Да, еще эти зодиакальные парни, миллионеры, – спохватился он. – Они вернулись.
– И где устроились?
– В «Махеше», и потому мне недоступны. Тамошние сканеры мой штрихкод не считывают.
– Если все же услышишь что-нибудь, дай мне знать.
– Да, конечно. А знаете, почему все так тащились от этих двух иностранцев, когда они кантовались на улице? – спросил он задумчиво.
– Ну, наверное, потому, что они хорошие парни, – предположил я.
– Не только поэтому, – сказал он, чертя носком ботинка зигзаги в пыли.
– А почему, интересно? – спросила Карла, которую всегда тянуло ко всему хорошему в людях.
– Потому что их звали зодиакальными Джорджами, вот почему. Ну, в Индии это же не хрен собачий. Это все равно что назвать себя кармой или типа того. Куда бы они ни пошли, зодиак был при них. Если ты давал им поесть, ты подкармливал зодиак. Если ты пускал их переночевать, ты приглашал к себе зодиак. Если ты защищал их от хулиганов, ты защищал зодиак от негативной энергии. А предоставлять услуги планетам, которые направляют нас и крутят нами так и сяк, – это ж, согласитесь, не последнее дело. И полно людей, баба, которые расстроены из-за того, что они не могут теперь сделать что-нибудь для этих зодиакальных типов, потому что они стали богаты и им это не нужно.
Индия. Время, измеряемое стечением обстоятельств, логика, построенная на противоречиях. Джагат раскачал дерево с сучком, на котором я угнездился было и восстановил, как мне казалось, душевное равновесие. Но в городе почти каждый день что-нибудь сотрясало мою шаткую опору. Мир, где я жил, хотя не был рожден здесь, сбрасывал странные цветы со всех деревьев, на которых я пытался найти убежище.
– Ты нам очень интересно это рассказал, Джагат, – сказала Карла.
– Правда? – отозвался он, нахмурившись, чтобы скрыть смущение.
– Правда. Спасибо тебе за это.
Джагат, чье имя означает «Весь мир», покраснел и отвел глаза, машинально прикоснувшись к ручке ножа на поясе.
– Слушай, старик, – обратил он ко мне свое лицо в шрамах, говоривших многое всякому, кто на него смотрел, – по-моему, это неправильно, если я буду брать себе всю выручку с твоих сделок.
– Ты делаешь всю работу, – возразил я, – так почему бы тебе не брать все деньги? Я, по идее, еще должен тебе за то, что ты не даешь делу заглохнуть. И должен немало, дружище Джагат.
– А, пошел ты, – засмеялся он. – Нравится тебе или нет, но я откладываю двадцать пять процентов для тебя каждую неделю, и не возникай.
– Ладно, джаван. – (На хинди это слово означает «боец».) – Согласен.
– Когда ты вернешься с этой жуткой горы с ее тиграми и святыми, то не на пустое место.
– И я буду очень рад этому, когда вернусь в твой жуткий город с копами и бизнесменами.
– Может, проедемся с Джагатом до автострады, а потом вернемся? – предложила Карла.