– Мы хотели напасть, но потом решили, что силы неравны. Их двенадцать, а нас трое, – продолжал Эйнар. – Если бы Кровавая Секира не был так тяжко ранен, а Ингольф смог бы удержать в руках оба меча – мы все равно бы напали, а так…
– Ты про князя, про князя говори, – поторопил ярла Вячеслав.
– Но я о нем так ничего больше и не слышал, – растерянно заявил Эйнар.
Спустя еще день удалось отыскать вторую группу, но те тоже не могли сообщить ничего нового о судьбе Константина.
Через день из леса вернулась последние из поисковиков.
– Везде побывали, – потупив голову, печально произнес старший.
– И у Ведьминого болота тоже? – переспросил кто-то сзади Вячеслава.
Тот обернулся, увидев сухонького маленького старичка, седого как лунь, недоверчиво смотревшего на старшего из поисковиков.
«Ну ни дать ни взять большой гном из сказки», – подумалось почему-то.
– А что за болото? – спросил устало.
– Место такое, – замявшись, пояснил старичок. – В те места ни одна живая душа сколь лет уже не заходила, потому и спросил.
– Там не были, – честно ответил старшой. – Тока туда глупо идти. Сам ведаешь, дед Мирко, – оно ж, ежели восхочет, никого не пропустит. К тому ж нас на розыск посылали, а не на погибель. И потом, мы еще до него не дошли, как вон чего сыскали.
Он посторонился, кивнув пареньку, который, поняв команду, тут же сноровисто вывалил на пол кучу чисто обглоданных человеческих черепов и костей. И сверху на них из мешка саваном погребальным красное княжеское корзно легло.
Вячеслав молча глянул на их расстроенные лица. Затем аккуратно поднял корзно с пола и, как заправский патологоанатом, со знанием дела, принялся внимательно разглядывать лежащую кучу. Посмотреть было на что. При желании из них можно было бы слепить даже не один, а три скелета. Особенное внимание он уделил черепам.
– Вот на этом и было корзно, – ткнул в один из них своим чумазым пальцем следопыт.
Воевода внимательно осмотрел и его.
– А я не верю, – произнес он чуть ли не по слогам, молча встал и вышел из гридницы.
После этого он закрылся с самого утра в дальней светелке тиуновского терема, прихватив с собой увесистый бочонок хмельного меда, и выходил из нее лишь по нужде. Наутро он аккуратно возвращал абсолютно пустую тару, хватал новый бочонок и опять исчезал в светелке. Так длилось три дня. На четвертый он появился в гриднице во время шумного застолья абсолютно трезвым.
– Вот, воевода, тризну по князю правим, – в оправдание пробасил тысяцкий стародубского полка Останя. – Не хочешь с нами чару испить? – И протянул Вячеславу кубок с медом.
Тот брезгливо покосился на него, затем все-таки взял посудину в руки и медленно вылил мед обратно в братину, после чего смял в руке сам кубок и произнес:
– Я по живым тризну не справляю и вам не советую. Грех это.
Швырнув изуродованную посудину на стол, он, зло хлопнув дверью, вышел прочь. Уже во дворе его внимание привлек тот самый старичок, суетившийся неподалеку с конской упряжью. Неспешно подойдя, уселся рядом с ним на низенькую лавку и буркнул:
– А скажи-ка мне, дедушка Мирко, что это за Ведьмино болото?
Тот хитро покосился на воеводу и в свою очередь осведомился:
– А тебе пошто? Из любопытства вопрошаешь али как?
– Али как, – мрачно ответил Вячеслав. – Раз князя не нашли, а везде, кроме этого места, побывали, то, значит, мне теперь самому туда путь лежит.
– Ишь ты, – мотнул головой старичок. – Не угомонился, стало быть?
– И не угомонюсь, – почти угрожающе пообещал воевода.
– А сказывать мне тебе нечего, – пожал дед Мирко плечами. – Оно – хитрое. Путей к нему много, а воротца одни. Захочет ежели – само откроет. Не захочет – все лето проплутаешь и все равно не сыщешь.
– А дальше что?
– Дальше-то, – протянул старичок задумчиво. – Там тоже по всякому может быть. Ну вот, слыхал я, к примеру, что времечко там течет странно. Не иначе как Числобог куражится. Ты думаешь, что денек один там пробыл, а выйдешь – цельного лета как не бывало. А могет и наоборот быть.
– Ну, ну, – поощрил воевода. – А еще что скажешь?
– Что скажу, – хмыкнул дедок. – А скажу, что ежели ты думаешь, что я тебе учну небылицы все сказывать, кои среди людей про него ходют, так енто ты здря. Чай, не на посиделках девичьих, чтоб я тебе тут страстями всякими пугал.
– А что – страшное оно?
– По всякому, – буднично заметил дед Мирко. – Кто и впрямь оттуда с седой головой выходит, а кто и нет.
– То есть не испугавшись? – уточнил Вячеслав.
– То есть вовсе не выходит, – неожиданно осерчал старичок и, чуть ли не подскочив на месте, с неожиданным проворством метнулся к конюшне.
Воевода немного посидел, в задумчивости ковыряя синим сафьяновым сапогом небольшую кучку навоза, и подался вслед за дедом Мирко.
– Так как его найти-то? – спросил угрюмо.
– Оно, милай, само тебя сыщет. Ежели восхочет, конечно, – произнес тот нараспев и буднично уточнил: – Седлать что ли, аль ишшо подумаешь?
Вячеслав посмотрел на плутовато ухмыляющегося старичка и махнул рукой:
– Седлай. Да заводную не забудь, – напомнил он.
Потом оглянулся рассеянно по сторонам и увидел изобретателя, который бесцельно бродил по двору.
– Миня, со мной поедешь? – почти весело крикнул он ему.
– А… куда? – тут же встрепенулся тот.
– Куда-куда. Князя нашего искать, вот куда, – ворчливо и как-то буднично откликнулся Вячеслав.
– А разве он?.. – Глаза Миньки загорелись на миг, но тут же потухли. – Он же… – и осекся, не желая продолжать.
– Ты что? – громким шепотом, словно не веря услышанному, переспросил воевода. – Ты тоже? Ты как они? – Он возмущенно махнул рукой на княжеский терем.
Из распахнутых настежь дверей, где-то там, в глубине, отчетливо послышался пьяный говор и чей-то смех.
– Слыхал?! Это они пируют, гады! – смачно произнес, будто плюнул, Вячеслав. – Тризна у них, видите ли. И ты туда же?! Нет, ты только скажи, ты что – тоже поверил?!
– Я, – шмыгнул носом Минька. – Нет, ты что, Слав. Я никогда. Только, – и из правого глаза мальчишки выкатилась слезинка, – только сколько времени прошло, – и еще одна соленая капелька выкатилась из левого, – а тут еще этот… с черепами и… с Костиным плащом…. Ну, я и… – Он снова шмыгнул носом. – Но я все равно верю. Костя жив.
– Во! Теперь ты дело говоришь, – ободрил его Вячеслав и, повернувшись к старику, поправился: – Давай-ка ты удвой нам, дедушка. Седлай сразу четыре – две под седло и две заводных. Так, нам бы еще мешочек с едой прихватить не помешает, – завертел он головой, выискивая, кого бы послать на поварню.