Конечно, он считал дни. И, уже разобравшись в деталях, видел, как растет число пройденных профилей, знал, что вскоре окажется на свободе, в Шантарске. Понемногу начинал ломать голову: что о нем там думают, считают ли мертвым, если история каким-то образом всплыла? Вот будет номер, если той белобрысой дуре удалось спастись. Фирма, конечно, не развалится за считанные дни и даже не особенно заботит, но, чего доброго, запишут сгоряча в покойники…
Зато с д р у г о й стороны неприятностей не ожидалось. Первые дня три он боялся, что, вернувшись вечером в деревню, увидит там милицейскую машину и местных пинкертонов – но время шло, а пинкертоны так и не появились. Чрезвычайно похоже, никто его с Никой не искал ни в связи с первым убийством, ни со вторым. Проскользнули незамеченными для ока карающих органов. Вадим успокоился и отмяк душой настолько, что временами начинал всерьез прикидывать, какую бы неприятность, и покрупнее, устроить в Шантарске Паше после возвращения. С его нехилыми возможностями можно позволить себе многое, волосатый амбал, возникни такое желание, долго будет ползать на коленях, проклиная тот день и час… Быть может, и не устраивать ничего из того, что шеф службы безопасности деликатно именует «твердыми акциями»? Попросту пригласить волосатика в гости, к себе в офис, привезти его туда на «мерседесе», усадить у себя в кабинете в кресло за две тысячи баксов, налить коньячку из той бутылки, что стоит две Пашиных месячных зарплаты (Вадим уже знал, какие слезки получает инженер-геофизик, раза в четыре меньше собственных работяг, сидящих на сдельщине), непринужденно угостить дорогущей сигаретой, а потом, когда окончательно дойдет, пустить дым в потолок, отработанным, снисходительным тоном небрежно бросить:
– Ты понимаешь, даме просто захотелось развлечься, слышал, наверное, о такой вещи, как пресыщение благами? Это быстро проходит, Пашенька, так что упаси тебя боже брать что-то в волосатую голову…
Пожалуй, так даже лучше, чем примитивно посылать ребят, чтобы в темном переулке оттоптали пальцы и отбили почки. Решительно, так лучше – не трогая и кончиком мизинца, наглядно изобразить всю бездонность пропасти, разделяющей преуспевающего бизнесмена и нищего инженеришку. Неизмеримо эффектнее… и эффективнее, черт побери! Вот при э т о м варианте зарвавшийся плебей получит на полную катушку, не стоит опускаться до уровня деревенских дебилов, месящих друг друга кулаками из-за девки возле полурассыпавшегося сельского клуба…
Он даже повеселел – и припустил быстрее, провод ускользал теперь гораздо проворнее, Иисусу осталось намотать метров сто. Интересно, а Ника понимает, что ее романтическому приключению очень скоро придет конец? Никак нельзя подозревать, что одурела настолько, чтобы связать свою судьбу с этим… Вот уж кто в жизни не станет устраивать рай в шалаше…
Смешно, но он до сих пор так и не мог понять, чего хочет от будущего – разводиться с Никой или не стоит? Вообще-то, другая может оказаться стервой еще почище, а Нику после всех приключений будет гораздо легче взять в ежовые рукавицы, почаще напоминать обо всех ее выбрыках и мягко намекать, что не просто разведется, а еще и постарается, чтобы причина развода стала известна в определенных кругах всем и каждому. Тогда искать вторую столь же блестящую партию в Шантарске ей будет трудненько. Предположим, в том, что с ней творилось в концлагере, не виновата ничуть – эти скоты брали силком, только и всего. Но вот Эмиль с Пашей… В конце-то концов, Пашка ее ничуть не принуждал, ручаться можно. Сама быстренько возжелала оказаться в роли фаворитки при здешнем корольке…
Вадим взглянул на небо – погода определенно портилась, из-за леса наползали темно-серые тучи. Время обеденное, но, не исключено, придется возвращаться в деревню – электроразведка в дождь работу бросает, для подобных измерений нет врага хуже дождя. Смешно, но возможному отдыху ничуть не рад – ведь еще на несколько дней отодвинется столь желанное возвращение в Шантарск…
Он перевалил через гребень пологого склона. Внизу, у пикета, уже стоял неожиданно рано появившийся «уазик», и людей было что-то больно много – ага, Вася привез бакуринскую бригаду… И на приборе сидит как раз Бакурин, а Паша маячит метрах в ста правее, возле высокой треноги с каким-то маленьким, вовсе несоразмерным с треногой приборчиком…
Там уже разложили еду, Славик с Мухомором снор??висто вспарывали своими финками консервные банки. В темпе сделав последние замеры – даже Вадиму уже ясно, спустя рукава – Бакурин облегченно вздохнул, выключил прибор и присоседился к импровизированному столу. Вадим последовал за ним. Наступило самое блаженное время – валяешься себе, жуешь ломоть хлеба с тушенкой, вокруг тишина, безлюдье, романтические пейзажи… Мухомор сложил небольшой костерчик и принялся обжаривать пару ломтей хлеба, насадив их на электрод. Кто-то вслух пожалел, что недостает «Стервецкой» – очень уж хорошо сидят…
– Вона-вона, вона! – заорал Иисус, тыча пальцем.
Все уставились туда. На опушке далекого леска мелькнули два белых пятнышка – какие-то неизвестные Вадиму животные пронеслись ошалелым галопом и пропали в глубине березняка.
– Козы. Дикие, – пояснил Худой. – Поохотиться бы… (он привез с собой в поле старенькую одностволку, но ее использовали главным образом для пальбы по деревенским печным трубам и воротам в минуты лихого алкогольного расслабления). – Помните, как под Кошурниково на марала вышли?
– Еще бы, – мечтательно сказал Славик, повернулся к Вадиму. – Высоченный такой березняк, топали мы по нему с ВП, смотрим – здоровенный марал, метрах прямо-таки в двадцати. Стоит, тварь, травку пощипывает, нас не видит. Ну, потаращились мы на него, но делать нечего, не с ножиком же скрадывать… Рявкнули матом, он в секунду стартовал – и нету…
– Любишь ты скрадывать, – хмыкнул Мухомор. – Лучше расскажи, как рысь с колуном гонял.
– А, чего по пьянке не бывает, – отмахнулся Славик. – Вспомни, как ты по профилю ходил в строительной каске, боялся, что эта рысятина на тебя сверху прыгнет…
– Все ж тогда труса праздновали, когда приехали, в первые дни..
– Ну, а потом она к кухне шастала, повариха в нее пустыми бутылками пуляла…
– Все бы ничего, а я вспоминаю, как у Максимыча на Кизире вышло с медведем, – потянулся Мухомор. – Идет Максимыч по профилю, ставит вешки, а потом видит – следом идет медведь и каждую вешку аккуратно лапой сбрасывает…
– И что? – с любопытством спросил Вадим.
– А что делать с одним топором? Побежишь – догонит, полезешь на дерево – снимет. Плюнул Максимыч и пошел дальше – двум смертям не бывать, одной не миновать. Медведь за ним тащился еще с полкилометра, потом отстал. Нормальный медведь, сытый, чего ему на человека кидаться… Это Славка попервости трусил…
– Ладно тебе, – Славик шутливо прицелился в него электродом, повернулся к Бакурину. – Костя, как на твой взгляд – начальник, часом, не метит в герои труда? Мы этот участок прочесываем так, будто бриллиант тут потеряли…