– Что?
– Хоть что-нибудь!
Хамерхаузен недовольно поджал губы.
– Ты что, хочешь, чтобы он решил, что у нас все в порядке, развернулся и ушел?
Хамерхаузен тяжело вздохнул.
– Может быть, ты сама с ним поговоришь?
– У тебя уже налажен с ним контакт.
– У тебя тоже не будет с этим проблем. Он вообще очень контактный парень.
Регина прижала ладони к бедрам и бросила на Хамерхаузена уничижительный взгляд.
– Посмотри на себя.
Виир посмотрел.
– И – что?
– Хочешь, чтобы я выглядела так же, как ты?
Хамерхаузен провел указательным пальцем под носом. Он не стал говорить Регине, что, взглянув на нее, и сегодня можно догадаться, что накануне она побывала в бутоне хищного цветка. Он вовсе не боялся ранить ее чувствительную душу – Регинины чувства интересовали его меньше всего, поскольку и она не придавала большого значения его эмоциям, – Виир просто не хотел ввязываться в очередную словесную перепалку. Как умный человек, он понимал, что толку от этого все равно не будет. То есть вообще никакого. Ни-ка-ко-го. Регина услышит в его словах только то, что сама захочет.
Не спорьте с рыжими никогда, нигде, ни при каких обстоятельствах и ни по какому поводу. Это Хамерхаузен уяснил так же четко, как и то, что две параллельные прямые никогда не пересекутся. Потому что им не положено это делать. Нигде, никогда, ни при каких обстоятельствах.
Хамерхаузен снова лег на мокрую землю. И попытался представить, что он здесь один. А Регину ночью, пока он спал, съел осьминог.
– Нам нужна помощь, – произнес он негромко.
Губы его располагались так близко к воде, что, когда он говорил, по ее поверхности пробегала легкая, едва заметная зыбь. Но маленький рачок на дне все равно обратил на нее внимание. Перестав ковыряться в грунте, он вытаращил на Хамерхаузена один свой глаз на длинном стебельке.
– Это я понимаю, – тут же отозвался таинственный незнакомец. – Но что вы тут делаете?
Парень определенно зациклился на этом вопросе.
Или, может быть, это была местная традиционная форма приветствия? Подразумевающая такой же традиционный ответ? Что-то вроде обоюдной демонстрации добрых намерений?
– Мы… – Хамерхаузен посмотрел раку в глаза. Интересно, что бы он ответил на этот вопрос? – Мы… – Ответ пришел внезапно, неизвестно откуда. Может быть, сам собой, а может быть, из глаз маленького рачка, занятого каким-то своим, очень важным делом, но при этом нашедшего время и для того, чтобы посмотреть ободряюще на рамона, которого он больше никогда не увидит. – Мы ищем путь.
– Что ты несешь? – едва не в ужасе всплеснула руками Регина.
Хамерхаузен даже не взглянул на рыжую.
Зачем, если ее съел осьминог?
– Я помогу вам.
Рачок одобрительно моргнул, махнул на прощание клешней и скрылся в тине.
– Приготовьтесь. Как только я подам знак, идите ко мне. Точно ко мне, по прямой. Не бегом, но быстро…
– Постой, постой, – поднял руку Хамерхаузен. – Ты, может быть, не заметил, но нас разделяет вода.
– Вы пойдете прямо по воде.
– С нашей стороны дно резко уходит вниз, я проверял.
– Я разве что-то говорил про дно?
– А разве нет?
– Я сказал, что вы пойдете по воде.
– По воде? – растерянно повторил Виир. – Я не умею ходить по воде.
– О чем вы вообще говорите? – возмущенно воскликнула у него за спиной Регина.
– Это просто, – успокоил Хамерхаузена парень. – Главное – не поскользнуться.
Хамерхаузен поискал взглядом рачка на дне. Рачка не было видно. Придется самому принимать решение. А что, в конце концов, он теряет? Если парень уверен, что здесь можно ходить по воде… На сумасшедшего он вроде не похож. Или все же похож?
– Хорошо, мы готовы.
– К чему это мы готовы? – спросила Регина.
Виир с чистым сердцем проигнорировал вопрос съеденной осьминогом девицы. И остался весьма собой доволен.
Незнакомец поднял правую руку.
– Видишь шар у меня в руке?
Шар, размером с бильярдный, был сделан из какого-то блестящего, серебристого металла.
– Вижу.
– Я кину шар, и он покатится в вашу сторону.
– По воде?
– Разумеется.
– Ясно.
Виира это почему-то совсем не удивило. Подумаешь, дело какое, шар по воде покатится.
– Как только шар коснется вашего берега, не мешкая, идите ко мне.
Виир даже не стал уточнять, по чему они должны были идти – понятное дело, по воде.
– Шар тоже покатится назад. И если он обгонит вас, вы окажетесь в воде. А это, поверьте уж мне, будет крайне неприятно.
Этому Виир готов был поверить. Но на всякий случай он все же спросил:
– Мы тут видели в воде какие-то щупальца. Они нас не схватят?
– Это зонги. Они реагируют на всплеск. Для вас они не опасны, если вы только не свалитесь в воду. – «Ничего себе, обнадежил», – подумал Виир. – Но если вдруг увидите клумбера, сразу… Впрочем, если вы его увидите, то все равно ничего уже не успеете сделать.
Хамерхаузен даже уточнять не стал, кто такой этот клумбер. Какой смысл, если он станет последним, что они увидят.
– Соберись. Очисти свой разум. Кода будете готовы, подними руку.
– Понял.
Хамерхаузен поднялся на ноги. Мокрая куртка и штаны липли к телу. Но, если мокрая одежда окажется самым неприятным из того, что случится с ним сегодня, Виир готов был с этим смириться.
Встав на самой кромке берега, Виир махнул рукой Регине:
– Иди сюда.
– Что ты затеял? – недоверчиво прищурилась рыжая.
– Делай, что я говорю, или оставайся тут одна.
– Что это значит?
– Хочешь, чтобы я сосчитал до трех?
– Зачем?
– Ты идешь или нет?
– Куда?
– На тот берег.
– Как?
– По воде.
– Ты с ума сошел?
Регина произнесла это не возмущенно, скорее с сочувствием.
Хамерхаузен молча протянул ей руку.
Регина сделала два шага вперед и взяла Виира за руку.
– Мы действительно пойдем по воде?
Голос ее звучал уже совершенно по-другому. Она не пыталась ничего доказать. Она, как маленькая девочка, хотела, чтобы ее успокоили, сказали, что все будет хорошо.