– Почему бы и нет, – легко, не задумываясь, согласился рамон.
В первый момент Лукорин показался ему легковесным и бездумным фигляром, но очень быстро мнение Грира о нем переменилось на диаметрально противоположное. Более того, у Александра Васильевича возникло странное чувство, будто они с Лупусом действительно уже были знакомы. И в целом неплохо друг с другом ладили.
– Мы уже играли на бильярде? – спросил Грир.
– Не скажу! – погрозил ему пальцем Лупус. – Потому что если я отвечу на этот вопрос, следующий будет о том, сколько раз вы выиграли.
– Вовсе нет, я не собирался об этом спрашивать.
– Еще как собирались, – усмехнулся Лупус.
– Имейте в виду, я неплохо играю.
– Уверен в этом. – Лупус приложил два пальца к полям шляпы. – Вам, Моисей, я советую пойти вот этим путем. – Лукорин указал тростью на ярко-малиновую карамельную дорожку, петляющую меж кустов, на которых зрели козинаки, цукаты и засахаренные фрукты. – В конце дорожки вы найдете домик, покрытый синей глазурью. Там вас ждет дочь.
Бухлер суетливо принялся одергивать на себе хламиду, как будто надеялся придать ей более достойный вид. Затем вылез из машины. Потоптался на месте, будто в нерешительности.
– Моисей! – Валтор протянул ему посох, который Бухлер забыл в машине.
– Да! Спасибо.
Моисей схватился за посох, словно это был спасательный круг. Перевернул его в руках. Стукнул концом по дорожному покрытию. Прислушался к звуку.
– Все будет в порядке, Моисей, – ободрил его Валтор.
– Да. Надеюсь. – Моисей быстро кивнул.
– Ну, что за человек, – покачал головой Грир. – Что он умеет лучше всего, так это создавать проблемы себе и другим, – сообщил он Лукорину.
– Я знаю, – ответил Лупус. – Вы мне это говорили уже много раз.
– Есть вообще что-то, чего вы не знаете? – недовольно насупился Грир.
– О! Если бы я знал все, то тогда… – Лукорин снял соломенную шляпу, рукой откинул назад длинные волосы и посмотрел на небо. – Честно говоря, я даже не могу придумать, чем бы я тогда занимался.
– А играть в бильярд, заранее зная исход партии, интересно?
– Я знаю только то, что вы достойный соперник и выиграть у вас чертовски трудно. Исход каждой конкретной партии мне неизвестен. Реальность поливариантна. Ни одно событие не повторяется в точности дважды. Что уж говорить об игре в бильярд.
– Это успокаивает. – Грир вышел из машины, подошел к нервно вцепившемуся обеими руками в посох Бухлеру и как следует хлопнул его по спине. – Ну, что, сам заварил кашу – сам ее и расхлебывай.
Бухлер коротко кивнул.
Грир наклонился и очень тихо произнес:
– Хочешь, я пойду с тобой? – Моисей удивленно посмотрел на него. – Слушай, не смотри на меня так, – болезненно скривился Грир. – Я делаю только то, что, надеюсь, и ты сделал бы для меня в похожей ситуации.
Лупус подошел к Валтору.
– Готов поспорить, Моисей откажется, – шепотом произнес Лукорин.
Прей насмешливо посмотрел на него:
– А что, Грир действительно хорошо играет в бильярд?
– Он так считает.
Моисей положил руку на плечо Гриру и пожал его.
– Я пойду один.
– Ну, как знаешь.
Моисей покрепче ухватился за посох и зашагал в указанном Лукориным направлении.
– Скажу вам по секрету, – сообщил оставшимся Лупус. – Дочь у него – довольно вздорная девица. Не представляю, как ваш коллега вытерпел ее целые сутки.
– Всего сутки? – удивился Валтор.
По его расчетам, Хамерхаузен со своей спутницей должны были провести в Лункаре гораздо больше времени.
– Эффект пузыря вероятности, – усмехнулся Лукорин. – Король Ящериц нашел их на болоте на следующее утро после того, как они угодили в Усопье.
– Кто такой Король Ящериц? – спросил Грир.
– О, это один очень любопытный парень. Он долго не мог обрести свое место в жизни. Сначала учился у естественников, потом – у гуманитариев. Там познакомился со скарабеями и затем перебрался к ним в поселок. Говорят даже, начал вживлять себе какие-то имплантаты, чтобы тоже обрести сверхспособности. В конце концов, он осел в Лунном Карантине. Живет там один, среди монстров, которые почему-то его не трогают.
– Почему?
– Он сам говорит, потому что он их не боится.
– Ерунда.
– Я с вами согласен. В Лунном Карантине растет одно дерево, которое, насколько мне известно, больше нигде не встречается. Его листья содержат мощный психоделик. Наш приятель, которого прежде звали Яша Королев, стал Королем Ящериц, когда подсел на этот самый психоделик. Вещество это оказывает столь мощное воздействие на психику, что он не только сам живет в вымышленном мире, но и способен другим его показать. Не предлагая при этом, заметьте, свой любимый психоделик.
– То есть ты хочешь сказать, что он внушает животным мысль о том, что его нельзя есть?
– Животным нельзя внушить мысль, поскольку они не могут мыслить. Он транслирует им некие образы, избавляющие их от агрессивности.
– Я встречался с Королем Ящериц, – сказал Валтор. – И видел, как он обращается с животными, которые действительно его не трогали. Но этому должно быть какое-то иное объяснение.
– Чем тебя не устраивает мое?
– Оно слишком невероятно.
– Ты так считаешь? – Лукорин постучал тросточкой по карамельной мостовой. – Знаешь, что мне рассказал твой друг? Он со своей спутницей застрял на острове, отделенном от основной части суши примерно тридцатью метрами воды, кишащей всяческими тварями. Когда появился Король Ящериц, он сообщил, что у него есть устройство, подаренное скарабеями, способное на время сделать воду твердой. После этого он пустил по воде какой-то шар. И Виир с Региной смогли пройти по воде аки посуху. Что ты об этом скажешь?
– Наверное, скарабеи могли сделать нечто подобное.
– Возможно. Только они этого не делали. Я специально навел справки. Они понятия не имеют, о чем идет речь. – Лупус улыбнулся и еще раз стукнул тросточкой по мостовой. – Ну, а что касается Моисея Бухлера, то, уверяю вас, он сумеет найти общий язык со своей дочерью. Она девица хотя и вздорная, но вполне вменяемая. – Лукорин посмотрел на Грира. – Ну, что, Александр Васильевич, готовы? Идем в бильярдную?
– Машину можно здесь оставить? – взглядом указал на квад Грир.
– Конечно. В ближайшие дни других гостей мы не ждем. Дождя, будем надеяться, тоже не случится. – Лукорин посмотрел по сторонам. – Иначе конфетная деревня растает.
– Ну, а я, наверное, пойду искать Хамерхаузена, – сказал Валтор, поправляя акубру.