Затем он вернулся в каюту и стал ждать возвращения своего шефа. Прошло много времени. Некоторое волнение и легкая бортовая качка мешали ему заснуть. Погода снаружи не предвещала ничего хорошего.
Фревен все не появлялся. Вскрытие затягивалось.
Маттерс всесторонне обдумал дело, проанализировал все подробности, которыми они располагали, для того чтобы установить связь между ними. Но он ничего не находил. Только инициалы QT вместо ОТ. Уже хорошо. А что еще?
Маттерс откинул голову назад. У него от усталости было раздражение глаз. Он видел свои вещи, лежащие в углу каюты, железный чемоданчик лейтенанта с драгоценным содержимым, его сумки. Еще вещи Фревена. Его чемоданчик.
При виде этого чемоданчика ему в голову пришла неожиданная мысль.
Он лишь быстро взглянет на содержимое. Просто чтобы лучше понять личность лейтенанта. Только быстрый взгляд. После всех лет, что они провели вместе, он никогда не имел такой возможности.
Нет, конечно же, нет!
Тем не менее Маттерс присмотрелся, как открывается чемоданчик. Нет никакого замка, только ручка.
Это займет одно мгновение.
Нет, нельзя!
Сержант посмотрел на закрытую дверь, потом на чемоданчик.
Только посмотреть… Только одну секунду. Не рыться, только посмотреть и закрыть.
Маттерс спрыгнул со своей койки, встал на колени перед железным кофром и придвинул его к себе.
Он взялся за ручку и потянул ее к себе. Крышка поднялась. Внутри лежало толстое покрывало, на нем фляжка и несколько пакетиков с сухим пайком.
Маттерс нахмурился. Он был разочарован. Неужели это все? И ничего более интересного?
Он обернулся на входную дверь и поднял покрывало.
Сержант увидел несколько десятков конвертов. Все запечатаны и адресованы одному и тому же лицу. Патти Фревен. Кевин Маттерс узнал почерк лейтенанта. Он судорожно сглотнул. Почему все эти письма? Однако жена лейтенанта была…
Маттерс попытался вскрыть один из конвертов.
Нет! Только не это!
Маттерс отдавал себе отчет в своих действиях, ведь это была всего лишь игра в расследование. А что произойдет, если он узнает, что я нарушил его тайну? Маттерс вдруг вспомнил, что лейтенант склонен к внезапному гневу. Этакая масса мускулов при таких габаритах. Он бы угробил его одним щелчком. Лейтенант Фревен производил впечатление исключительного человека, и никто не смел даже пикнуть, когда он входил в помещение и требовал исполнения приказа. Маттерс однажды видел, только один раз, как он схватил за грудки пьяного солдата, проявившего к нему неуважение. Солдат на секунду так резко оторвался от земли, что протрезвел еще до того, как его нос поравнялся с носом лейтенантом.
Прочитать только одно письмо. Только одно. Маттерса охватило волнение, обдавшее жаром его грудь. Кроме любопытства он испытывал… желание. О чем пишет лейтенант своей жене? Член молодого сержанта начал потихоньку подрагивать.
За его спиной отворилась дверь.
Маттерс набросил на письма покрывало, опустил крышку чемодана и встал с бешено бьющимся сердцем, ожидая встретить бурю.
К внезапному страху добавилось удивление: это оказался не лейтенант, в каюту вошла медсестра.
— Извините, что я не постучала, — тихим голосом сказала она, — я открываю уже третью дверь, и каждый раз приходится будить уснувших людей. Нелегко было вас найти.
Она была в ослепительно белой одежде, светлые волосы были убраны назад и заплетены в длинную косу.
— Что такое?.. Чем я могу помочь вам? — спросил Маттерс, отходя от чемодана.
— Я хотела поговорить с лейтенантом.
— Его нет, ему что-нибудь передать?
Энн колебалась. Она нервно разглаживала свою белую юбку.
— Он скоро придет?
— Не могу вам сказать.
Она подозрительно посмотрела на него.
— Почему? Что-то произошло?
— Не знаю, мисс, я могу передать ему сообщение.
— Мне хотелось бы знать, — забормотала она, — где вы будете задействованы. Я могу сама выбрать сектор своей работы, но, чтобы помочь вам, я должна знать, в какой роте вы будете работать.
Маттерс не знал, что ответить. Кажется, лейтенант хотел задействовать ее в расследовании.
— В роте Рейвен, — признался он. — Есть подозреваемый, Квентин Трентон.
В конце концов, она нравилась лейтенанту, он делился с ней информацией, и Энн наверное сможет быть им полезной.
— Рейвен, Трентон… Очень хорошо. Я сейчас же займусь этим. Спасибо.
Она быстро попрощалась и вышла, закрыв дверь так торопливо, как будто он слишком много ей сказал. Маттерс понял, что ее присутствие смущает его. Ему не нравилось, как она его рассматривала. От этого он приходил в замешательство, поэтому он так быстро назвал ей имя Трентона. Впредь он должен быть осторожней. Да, следует пореже встречаться с ней. Она ему не нравилась. Ее взгляд, манера вести себя. Эта женщина мешала ему.
Вскоре в каюту вошел Фревен. С непроницаемым лицом, верный своей привычке. Маттерс сразу же взял свой блокнот.
— Ну, как вскрытие? Вы нашли что-нибудь?
Фревен прошел прямиком к своим вещам, обдав Маттерса холодом. А вдруг он заметил, что в его вещах рылись? Лейтенант вытащил из чемоданчика фляжку, сбрызнул лицо водой и помассировал веки.
— Жертву зовут Гевин Томерс, — тихо сказал он. — Я только что проверил: это солдат из роты Альто. Эта рота размещается вместе со взводом другой роты, догадайтесь какой?
— Рейвен?
— Точно. И там был только третий взвод, тот, до которого сократилась область нашего расследования. Убийце было легко завлечь свою жертву в ловушку, так как рота Альто и третий взвод Рейвен размещены на судне в одном месте. Он придушил его сзади, достаточно зверски, для того, чтобы лишить сознания, но не убить. Убийца положил его на стол, чтобы с помощью клейкой ленты сделать из него мумию. Потом он сел на него и поместил ему в рот живого скорпиона, которого запер там, гвоздями пронзив и стянув губы, соединил их насмерть. Томерс бился до смерти, чтобы освободиться от своих пут, а в это время перепуганный скорпион терзал его, прокладывая себе путь к освобождению. У солдата так изранены все десны, щеки и нёбо, что невозможно представить! Вот все, что удалось выяснить при вскрытии трупа.
Маттерс, умевший быстро и четко формулировать мысли, заметил:
— Живой скорпион? Это значит, что… убийца мог и не дожидаться смерти солдата, он мог выйти до того, как она наступила.
Фревен покачал головой:
— Нет, я думаю, что он остался. Врач показал, насколько он был жесток с Гевином, но не для того, чтобы самому убить его. Ни удушение, ни давление на грудную клетку не были смертельными. Он мучил его разными способами, чтобы лишить сознания, а затем выпустить на сцену скорпиона.