Уснуть не удавалось, я встала и вышла на балкон, открыла створку и уселась с сигаретой, забросив ноги на перила. На Москву опустился жаркий летний вечер, все уже вернулись с работы, у кого-то играла музыка, во дворе слышались детские голоса – жара спала, и мамаши вышли с колясками и ребятишками от трех до семи лет. Не завидую я им…
Мысли невольно перенеслись к бывшему мужу и его сыну Макару. Волей-неволей мне приходилось иногда сталкиваться с мальчиком у моей бабушки, которая готовила его к различным музыкальным конкурсам. Эти встречи проходили ровно – что мне делить с учеником начальной школы, но между мной и бабушкой в такие моменты всегда возникало напряжение. Бабушка никогда не одобряла моего нежелания иметь детей и осуждала то, что я не смогла принять сына Светика. Мне это было странно. Чего она ждала? Что я с распростертыми объятиями возьму в свой дом ребенка, которого мой дорогой талантливый дирижер и композитор нагулял на стороне? Мало того – все эти годы бабушка помогала ему скрывать этот факт от меня, от собственной внучки! И после этого я должна каким-то образом проникнуться к этому пацану нежными чувствами? Да, конечно! И они оба – и Светик и бабушка – никак не хотели понять меня. Я относилась к Макару ровно – и этого было с лихвой при моем-то характере, но им этого было мало. А я никак не могла объяснить, что просто не могу полюбить чужого ребенка, постоянно напоминающего мне об измене мужа и о предательстве бабушки. Теперь все, казалось бы, встало на свои места – Светик ушел, чтобы жить с Макаром и воспитывать его, бабушка получила что хотела – внука, пусть и неродного, которому передавала свои музыкальные знания, а я осталась в одиночестве, что, надо признать, пошло мне на пользу. Но если Светика я смогла вычеркнуть из жизни, то с бабушкой так не поступишь – она фактически единственный родной мне человек, маменька, живущая в Швеции, не в счет. Я исправно ездила, проводила иногда половину выходного дня, разговаривала о чем-то. Бабушка вела себя как обычно, хотя я чувствовала, насколько ей стало тяжело со мной. Всю вину за развод со Светиком, которого обожала, она переложила на меня и всякий раз, едва поднималась эта тема, не забывала напомнить мне об этом. Никто не может ранить нас сильнее и четко попасть в больное место, как наши близкие…
Докурив, я встала и вернулась в комнату. Нужно что-то придумывать, как-то начинать закидывать удочки в сторону Руслана, а у меня нет ни сил, ни желания. У меня были совершенно другие планы на него – и теперь все рухнуло.
Я взяла телефон и, включив, проверила пропущенные звонки. Трижды звонила Аннушка, но это ничего – вряд ли у нее что-то важное. А вот четыре звонка от Руслана – это уже кое-что. Набрав его номер, я долго слушала гудки, но наконец он ответил:
– Варь, ты куда пропала сегодня? Звоню-звоню…
– Прости, голова болела, я отключила телефон.
– Но сейчас-то все в порядке?
– Да, мне лучше. Руслан…
– Что?
Но я не смогла произнести фразу «Приезжай ко мне», не смогла – и все тут, как будто по затылку чем-то огрели. Хорошо, что Алиев такой проницательный и сам все понял:
– Я сейчас приеду.
Вот то, что я люблю в мужчинах – он не спрашивает, можно ли приехать, он ставит перед фактом – «все, я еду, и наплевать на твои отговорки». Мельников тоже таким был… О черт, ну почему я постоянно его вспоминаю? Потому, что так и не выбросила очередное письмо? Или потому, что признаю его лучшим из всех, кто был со мной? Почему нельзя взять и все забыть? Но как? Как?!
Все, нужно это прекратить немедленно, иначе испорчу настроение и себе, и ни в чем не виноватому Руслану.
Загнав обратно выкатившиеся было слезы, я прошла в ванную и переоделась в шелковый пеньюар с французским кружевом, немного подкрасилась и чуть коснулась запястий и шеи пробкой от флакона «Шанель № 5». Терпеть не могу этот аромат, но Руслану он нравился, это я помнила. Кстати, не исключено, что этот флакон духов презентовал мне именно он, просто я уже забыла.
Я так и не стала включать верхний свет в квартире – почему-то показалось, что яркость ламп сейчас будет неуместной. Мне хотелось как можно больше сумрака, словно он даст возможность спрятать мои истинные намерения. Но что греха таить – приказ Туза является далеко не единственной причиной появления Руслана в моей квартире. Я действительно сама хочу его увидеть. Судя по голосу, он уже все для нас решил. А я тоже не железная и никому ничего не должна.
Звонок домофона заставил меня вздрогнуть. Пока Руслан поднимался на лифте, мое сердце глухо стучало, отсчитывая секунды, как таймер, – еще немного, и произойдет что-то, чего уже никогда будет не исправить. Дверь открылась, и на пороге возник Руслан с букетом лилий.
– Ты меня завалил цветами, – заметила я, принимая букет и закрывая дверь.
– Это пустяки. Как ты себя чувствуешь?
– Мне уже лучше. Проходи. Мне кажется, ты впервые в моем доме?
– Тебе не кажется.
– Тогда у тебя есть пара минут осмотреться, пока я поставлю цветы в воду, – улыбнулась я и ушла вглубь квартиры, оставив в прихожей легкий аромат духов.
Пока я возилась в кухне с букетом, подрезая стебли, Руслан прошелся по квартире и нашел меня:
– Примерно так я себе твою квартиру и представлял. У тебя есть вкус, милая, но в этом я никогда не сомневался.
– Рада, что тебе понравилось.
Я поставила вазу на стол и повернулась, чтобы выйти, но оказалась лицом к лицу с Русланом, остановившимся в дверном проеме. Секунд десять мы стояли молча, глядя друг другу в глаза, и я слышала, как он дышит и как стучит мое собственное сердце. Наконец Руслан взял мою руку и положил себе на грудь, сильно прижав к рубахе.
– Ты не устала строить из себя неприступную крепость?
Играть не имело смысла – к чему? Мы взрослые люди, пора называть вещи своими именами и делать то, что нам хочется. Тем более что это желание взаимно.
– Устала. Я рада, что ты пришел. Поцелуй меня, пожалуйста, пока я не наговорила глупостей, – почти жалобно попросила я, и он, чуть наклонившись, прикоснулся губами к моему полуоткрытому рту.
Я моментально вспомнила все, что у нас с ним было, хотя длилось это довольно недолго и весьма эпизодически – в то время мы, очевидно, не настолько сильно зацепили друг друга. Сегодня все пошло иначе, и это мне понравилось. Руслан оказался не из тех, кого бремя власти заставляет быть слабым и подчиняющимся в постели, скорее наоборот. Ему нужно было быть главным везде, и меня это вполне устраивало. Да, помнится, я давала себе слово никогда больше не связываться с бывшими, но Руслана вряд ли можно было считать бывшим в полном смысле этого слова. В какой-то момент мы перестали спать вместе, но отношения не прерывали – так, может, это будет новый опыт?
Руки Руслана легли мне на плечи, потом переместились на лицо, и он оторвался от моих губ, поворачивая мою голову к свету, пробивавшемуся через легкую оконную штору. Такие сильные, властные пальцы, которым хочется подчиняться…