Я скатилась с него и закинула руки за голову, закрыла глаза и пробормотала:
– Скучно с тобой… Мне всегда не давал покоя вопрос, уж прости, задам его тебе. Вам, мужикам, что – где-то выдают текст, написанный под копирку? Если бы ты знал, сколько раз я слышала эти фразы… И ты, как человек, безусловно, умный и талантливый, мог бы избежать повторов.
Руслан оглушительно захохотал и, перевернувшись, шутливо сжал руки на моей шее:
– Придется тебя убить, неверная! Я, если ты забыла, мужчина восточный и не потерплю такого отношения! – Не выдержав накала эмоций, он рухнул на меня и продолжил хохотать уже куда-то в подушку: – Фразой про текст ты меня уничтожила, конечно… Что – действительно многие это говорят?
– Практически все.
Мы хохотали уже вдвоем, обнимаясь и вновь сплетаясь телами на широкой кровати.
– Ты удивительная, Варька… – прошептал Руслан мне на ухо, и у меня снова стало очень тепло на душе.
Утомившийся Алиев уснул, успев пробормотать, что ему нужно встать в шесть часов. Я бросила взгляд на часы – спать нам осталось не больше двух часов. Наверное, нет смысла и пытаться, лучше просто полежу. Я осторожно обняла спящего Руслана за талию, прижалась всем телом и затихла. Ну вот – все началось. То, чего я хотела, и то, чего боялась. И мне придется практически предать человека, с которым я близка. Интересно, что чувствовал Мельников, когда спал со мной и знал, зачем делает это? Я никогда ему не верила до конца, хоть и любила. Где-то внутри всегда кололась маленькая иголочка недоверия, отчего любое слово и действие Кирилла я рассматривала буквально в микроскоп, стараясь понять, в чем же кроется причина моего неверия. Так и не поняла, к сожалению… Наверное, просто не успела. Но, может, это к лучшему – разочарование было не настолько сильным, как могло бы быть. Но даже того, что пришлось испытать, когда я узнала, кто на самом деле Кирилл, с лихвой хватило мне и загнало на крышу дома. Если бы не телохранитель – меня бы уже не было. Этой своей слабости я стыжусь по сей день и не понимаю, каким образом дошла до такой глупости, как попытка самоубийства. Нет ничего страшнее для меня, чем показаться слабой, а уж проиграть мужчине… Ведь Мельников выиграл бы, шагни я с крыши. Интересно, что бы он почувствовал, когда узнал об этом? Хотя – зачем мне это?
Очень захотелось курить. Я тихонько выбралась из-под одеяла, подобрала валявшиеся на полу халат и рубашку и вышла в коридор, прикрыв за собой дверь. Бросив взгляд в большое зеркало, увидела, как неожиданно похорошело мое лицо, и даже растрепанная стрижка не мешала, а наоборот, придавала мне свежести. «Вот что значит правильный мужик», – ухмыльнувшись, я вышла на балкон и с наслаждением закурила. Было как раз то время, когда большой шумный город наконец-то замирает и кажется пустым и сонным. Город без людей прекрасен, я давно это заметила. Если по каким-то причинам я не спала в этот час, то всегда выходила на балкон и любовалась вымершим мегаполисом, чья прелесть заключалась в том, что на самом деле он полон живых людей, которые через пару часов заполнят его улицы. Знать, что вокруг все же есть жизнь, тоже было приятно, это давало какую-то надежду. Нельзя жить и ни на что не надеяться, это не жизнь, а пустое существование. А мне важно было во всем иметь смысл и надеяться, надеяться…
К шести утра я успела немного поработать с бумагами, приготовить завтрак и сварить кофе. Оглядев накрытый стол, я про себя хмыкнула – будучи замужем за Светиком, я никогда не готовила завтраков, это целиком и полностью была его сфера ответственности. Мне даже в выходной не приходило в голову подняться пораньше и сделать мужу приятный сюрприз. И вот я извращаюсь возле плиты ради человека, лежащего сейчас в моей кровати. Ради человека, которого предам через два месяца…
Хорошая репутация – это только лишняя обуза.
Она не в состоянии вознаградить нас за все жертвы, которых она нам стоит.
Маркиз де Сад
Я даже не подозревала, что меня так затянет возобновившийся роман с Русланом. Обычно я бывала более прохладна с поклонниками и не кидалась в отношения очертя голову, но сейчас просто не могла справиться с захлестнувшими меня чувствами. Руслан казался мне лучшим из мужчин, я даже познакомила его с Аннушкой, и та, округлив глаза до размеров блюдец, трясла меня за плечи в туалете ресторана в Барвихе, куда мы приехали втроем:
– Ты дура, Жигульская! Не вздумай упустить его, это же просто… это мечта, а не мужчина!
– Ой, да брось! – с напускным безразличием отмахивалась я. – Обычный мужик, просто статусный.
– Нет, ты определенно дура! Я никогда не видела, чтобы мужчина так к тебе относился, даже Светик! Этот Руслан боится дышать, когда ты на него смотришь, он же каждое твое движение предугадывает! Ты еще только посмотрела, а он уже тебе устрицу из раковины достал! Только плечами повела – он уже плед накидывает! Ты что – в самом деле идиотка слепая?! – бесновалась моя подруга, успевая при этом еще и макияж поправлять.
Я же только улыбалась и молчала. Мне было страшно спугнуть то, что сейчас происходило между нами. Мы встречались почти каждый вечер, и, если у Руслана не было срочных дел назавтра, он оставался у меня ночевать. Мы проводили вместе выходные в его загородном доме, по нелепому стечению обстоятельств находившемся в той самой злополучной Снежинке, из-за которой все в моей жизни пошло кувырком. Сейчас этот поселок перестал таить в себе угрозу, и я даже показала Руслану дом, который, пусть совсем недолго, но принадлежал лично мне – я продала его вместе с акциями и на эти деньги купила и отреставрировала здание театра для Светика. Правда, пришлось, конечно, привлечь спонсоров, одной бы мне такое дело не потянуть, я все же не Рокфеллер. Но зато теперь меня не мучила совесть – я сдержала данное себе обещание, обеспечила бывшему мужу возможность заниматься только музыкой, а не вникать в бухгалтерию или вопросы аренды помещения. Я никогда не желала ему зла, это правда, – я преклонялась перед его талантом композитора и мастерством дирижера, но жить в одной квартире с гением и его внебрачным ребенком оказалось не по мне. Все бумаги к бракоразводному процессу были уже подготовлены, оставалась формальность – подписать их. И вот перед самым разводом мы неожиданно столкнулись на приеме в австрийском посольстве, куда Руслан пригласил меня в качестве официальной спутницы. То, что Светик тоже может быть там, я как-то не сообразила, а ведь он не раз бывал приглашен с концертами в Венскую оперу. И вот мы сталкиваемся нос к носу, и я вижу, что мое отсутствие в его жизни наложило некий отпечаток на внешний вид Светика. Смокинг выглядит изжеванным, галстук-бабочка чуть съехал набок, стрижка у Светика оставляет желать лучшего… И весь его облик какой-то… неухоженный, что ли. Это уязвило меня – никогда в жизни я не позволила бы себе выпустить Лемешинского в таком виде из квартиры и уж тем более – на прием в посольство. Совершенно очевидно, что его несостоявшаяся теща плевать хотела на то, как выглядит отец ее внука.
Светик прищурился, окинул ревнивым взглядом моего спутника – и это меня очень удивило, прежде Светик никогда не позволял себе таких эмоций, как ревность, – и, улыбнувшись, едко заметил: