Река разливается еще шире. От стоячей воды несет вонью. Лодка мчится вперед на пределе своих возможностей, оставляя позади себя пенистый след в плотной мутной воде. Стив добавляет газу. Теперь лодка похожа на гигантскую лягушку, которая рывками подпрыгивает над водой. От превышения скорости их бросает то вправо, то влево. Стив держит Анук за плечи, чтобы она не упала в вязкую желтую водную массу. Или же он хочет отделаться от нее и столкнуть ее в воду?
Она кричит по-французски:
— Я боюсь…
— Здесь смерть будет мгновенной, — отвечает он. — Ты же боишься медленного угасания…
Он напрягает голос, чтобы она могла услышать его. Теперь он говорит по-французски совсем без акцента.
— Не надо меня пугать…
Она пытается обуздать свой страх. Что этот тип себе позволяет? Он — настоящий маньяк. По шоссе ехал с черепашьей скоростью, зато теперь с лихвой наверстывает упущенное. Надо взять себя в руки. Нельзя паниковать. Не надо показывать, что она смертельно испугалась. «Лошади чувствуют, если наездник струсил, — говорил дед. — Опасайся лошади, которая поняла, что ты боишься ее: она может понести и убить тебя».
На воде американец закусил удила, как бешеный конь, о котором говорил дед.
Высоко задирая нос над водой, лодка летит вперед на полной скорости. «Я связалась с умалишенным». Никто и не узнает, где она сложила голову. Ее будут долго искать. Пригоршня грязных брызг ударяет ей в лицо. Она вытирает мокрые щеки тыльной стороной ладони. Обидно умереть вот так — ни за что ни про что.
Дед предусмотрел все, кроме ее смерти на воде. В лицо снова брызгает вода. Анук барабанит Стива по руке. Ей удается выскользнуть из его цепких объятий, и она ударяет его уже двумя кулаками. Ей кажется, что перед ней не человек, а железный робот.
Стив поворачивается к ней. У него суровое лицо. Под темными очками нельзя разглядеть его глаз. Лодка, похоже, вот-вот развалится на части и разлетится на щепки.
— Стив, вы меня слышите? Стив! Стив!
Она кричит что есть мочи.
— Стив!
Анук срывает с лица американца очки и бросает их в воду. Стив управляет лодкой одной рукой. Другой он словно козырьком прикрывает глаза. Лодка нехотя замедляет ход. Грохот от ударов днища лодки о поверхность воды постепенно стихает.
— Не надо было так делать, — произносит он с раздражением в голосе. — Меня слепит солнце. У меня слабые глаза…
— Вы двигались вперед на бешеной скорости… — отвечает она ледяным тоном. — Мне надо вернуться в отель… В пять часов вечера мне будет звонить муж.
Муж! Роберт кажется ей сейчас еще более далеким, чем детские воспоминания. Роберт…
— Хорошо. Мы возвращаемся, — говорит Стив.
Ее колотит дрожь. Она встает на колени, чтобы найти свою сумочку. Наконец, она поднимает ее со дна лодки. Сумочка промокла насквозь, но сигареты внутри казались сухими. Не поднимаясь с колен, она подносит сигарету к губам. Ее пальцы дрожат, ей с трудом удается прикурить сигарету от изящной зажигалки.
Она неловко шлепается на жесткую доску, которая служит сиденьем в этой плавающей скорлупе.
— Я заплачу за ваши очки, — произносит она.
Стив пожимает плечами. Одной рукой он держится за руль. Теперь лодка едва двигается. Палящее солнце светит им в спину.
— В машине у меня есть еще запасная пара очков. Сожалею, что так напугал вас.
— Простите меня за очки, — говорит она.
— Простите и вы меня… — произносит американец.
Впереди показывается гигантский мост.
Анук растеряна. Ее глаза наполняются слезами.
— Не надо плакать, — говорит Стив.
— Однажды я уже хотела свести счеты с жизнью, — говорит она, — полтора года назад.
— Нервы?
— Меня принудили сделать аборт, — говорит она. — Я была уже на четвертом месяце беременности. Я пошла на поводу у родителей.
— А ваш муж?
— В то время я еще не была замужем. Меня выпотрошили, словно курицу. В дорогой клинике. В Лондоне.
Она встает и вытирает ладонью слезы.
— Мне удалось скрывать беременность целых три с половиной месяца. Я так хотела этого ребенка! Он принадлежал бы только мне одной. Я сделала бы все, что бы он вырос счастливым и, главное, свободным человеком. Но его вытащили по кускам. Я стала соучастницей убийства. Мне не хватило мужества порвать с семьей. И я уступила им. Такая глупость! Я струсила и совершила подлый поступок.
С ними поравнялся белый пароход. На его палубе яблоку негде упасть. Туристы направляются в Вермонт, чтобы посетить дом, где родился Вашингтон.
Гром от моторов самолетов разрывает воздух.
Густой черный дым валит из заводских труб.
— Родителям и в голову не приходит, что они растоптали меня как личность, — произносит она сквозь слезы. — Мой муж ничего не знает об этом.
«Боже! Только бы он воздержался от высокопарных слов о семье, родине, религии. Только бы не произнес избитых фраз о том, что надо простить, все забыть и начать жить с чистого листа…»
Волна, поднятая проходившим мимо пароходом, ударяет о борт моторной лодки.
Стив поворачивается к Анук. Оставленная на произвол судьбы лодка покачивается на воде.
Анук замирает в крепких объятиях американца.
Совсем по-детски она ищет тепла и защиты на его груди.
Вдруг весь мир перестает существовать для нее. Есть только мерное покачивание лодки, крепкие руки Стива, запах его загорелой кожи.
Стив поворачивает к себе лицо Анук. Она снимает свои темные очки и бросает их в Потомак. Ослепленные палящими лучами солнца молодые люди смотрят друг на друга. Утлое суденышко крутится на месте.
— Я не свободный человек, — произносит он. — Я не свободный человек… Я не свободный…
— У нас есть еще время, — говорит она. — Несколько часов, что остались до вечера…
С проплывающего мимо белого теплохода им машут рукой туристы…
— Если бы ты мог простить меня за гибель этого ребенка, — произносит она. — Мне важно лишь твое прощение…
Стив нежно целует ее полуприкрытые веки. Немного погодя он снова берется за руль. Лодка берет курс на бухточку.
— Я не свободный человек, — произносит он.
У нее умиротворенный вид и просветленный взгляд. Обычно так выглядят люди после исповеди. Поравнявшись с аэропортом, она чувствует себя намного лучше. Ее уже не раздражает рокот непрерывно взлетающих и приземляющихся «боингов». Заводские трубы по-прежнему выплевывают в небо сгустки черного дыма. Наконец вдали показывается бухточка.
Анук касается рукой плеча Стива. Он оборачивается к ней.