Принц прославился своим буйным нравом, и арестовать его король послал самого доверенного и самого удалого. Излишне говорить, что это был капитан мушкетеров д’Артаньян. Ему поручена достойная задача: без лишнего шума арестовать герцога Лозена, капитана королевской гвардии и генерал-полковника драгун. Арестованного принца гасконец должен отвезти в уже знакомый нам Пиньероль.
И сейчас в Париже сохранился великолепный дворец герцога Лозена. Здесь у дворцовых ворот дежурил круглосуточно отряд драгун герцога. Слухи о немилости короля мгновенно разнеслись по Парижу, и принц ожидал нападения. Д’Артаньян должен был избежать стычки с драгунами. Для начала гасконец подкупил слугу принца. От него он узнал, что в кабинете Лозена дымит камин и во дворце ждут мастеров. Д’Артаньян велел выследить мастеров. Их оказалось трое. Троицу арестовали, когда они направлялись во дворец герцога. Д’Артаньян и двое мушкетеров напялили на себя одежды мастеровых, приклеили бороды и отправились во дворец Лозена. Их провели в кабинет принца. Лозен ждал мастеровых у нуждавшегося в их заботе великолепного камина каррарского мрамора. Каково же было его изумление, когда один из мастеровых, поклонившись, представился хорошо знакомым именем капитана королевских мушкетеров Шарля д’Артаньяна. Д’Артаньян вежливо извинился за маскарад и любезно попросил Лозена посмотреть в окно. Шел холодный осенний дождь. Лозен увидел, как по улице, под дождем, приближалась ко дворцу на лошадях сотня мушкетеров. Не слезая с коней, мушкетеры выстроились напротив дворца. Вслед за ними ко дворцу подъехала тюремная карета. Драгуны у дворца в растерянности наблюдали за происходящим.
Лозен согласился сдаться. Все четверо вышли из кабинета. Драгун, дежуривший у дверей, в изумлении смотрел на своего командира, спускавшегося по лестнице в сопровождении пришедших мастеров. У выхода д’Артаньян предупредил Лозена не делать глупостей, и в спину принца уперся кинжал. Лозен молча вышел на улицу и сел в тюремную карету.
Вот так д’Артаньян выиграл очередную маленькую бескровную битву.
Король опасался удали герцога и его сторонников. Было решено держать его подальше от Парижа, в Пиньероле. В декабрьскую темную беззвездную ночь 1671 года д’Артаньян с отрядом мушкетеров покинули Париж. Они сопровождали арестованного. По приказу короля герцогу была выделена карета с сиденьями, обложенными мехом, и меховая русская доха. Хорошо знакомой дорогой д’Артаньян повез герцога Лозена. Доехали без приключений (если не считать истории с хорошенькой служанкой в гостинице в Гренобле. Герцог дал д’Артаньяну слово дворянина не пытаться бежать и с разрешения гасконца провел с ней восхитительную ночь).
19 декабря они прибыли в Пиньероль. Как и положено знатному узнику, принцу Лозену отвели просторную камеру. Пол покрыли дорогими коврами и стены – гобеленами. Король разрешил ему выписать из Парижа старого преданного слугу. Заточение принца в Пиньероле держалось в большом секрете. Лозен и его слуга (как и Фуке) гуляли отдельно от других заключенных. Молился Лозен в тюремной церкви, также в отсутствие других заключенных. Но герцог не сплоховал. Уже на следующий день после прибытия слуги они вдвоем начали пробивать стену камеры куском стального бруса, который слуга провез в сапоге. Работали глубокой ночью. Толстые стены камеры поглощали звук. Все расширявшуюся дыру – ход на волю – скрывал гобелен, мусор слуга выносил во время прогулки.
Наконец очередной глубокой ночью они пробили стену. Но каково было разочарование Лозена, когда вместо пустоты воли его рука почувствовала жесткий ворс. Это был… другой гобелен, которым были покрыты стены другой камеры!
Вместо того чтобы попасть на волю, они попали в соседнюю камеру, как герой романа Дюма-отца – заключенный замка Иф.
Чья-то рука приподняла гобелен. И Лозен сквозь отверстие в стене увидел знакомое лицо. Лицо всемогущего министра финансов! Он попал в камеру Фуке. Лозену повезло. Слуга Фуке Ла Ривьер, этот осведомитель Сен-Мара, в тот момент, когда из стены посыпались камни, сладко спал в соседней камере.
Следующей ночью, когда тюрьма уснула, Лозен переполз через дыру в камеру Фуке. Герцог, прежде ненавидевший Фуке, сжал в объятиях несчастного министра. Впрочем, от прежнего гордого, насмешливого суперинтенданта, презиравшего солдафона Лозена, осталось одно воспоминание.
Теперь каждую ночь Лозен отправлялся «в гости». И они беседовали до рассвета. Правда, вчерашний олигарх говорил вещи весьма странные. О том, что должен поклониться в ноги королю за свое заточение. Ибо в заточении он многое понял. И, главное, он впервые понял Евангелие. Он научился смиряться перед Его волей. Герцог поначалу решил, что речь идет о короле. Но оказалось, Фуке совершенно забыл о короле и говорит теперь только о Боге.
– Я верил, что как белка вскарабкаюсь на любую вершину, и я карабкался неустанно, чтобы взобраться… сюда! И только здесь я понял, как мне действительно взойти на вершину. Для этого мне не потребуется ни милость короля, ни богатство, ни помощь друзей, мне нужен один Он… Христос… Мне нужно покаяться в прежней жизни и пристать к новому небу и новым берегам. Но Тот, кто создал нас без нашей помощи, не спасет нас без нашего на то согласия. Нашего согласия на раскаяние, на труд души.
Лозен решил, что суперинтендант слегка помешался. Он попытался рассказывать сам. Он подробно описал последние события, взволновавшие Париж, – это были галантные приключения любвеобильного короля. За время отсутствия Фуке случилась потрясшая столицу революция: король охладел к нежной томной блондинке Лавальер и открыл свое ложе для пылкой жгучей брюнетки маркизы Монтеспан. Более того, он прибыл в свою победоносную армию с обеими фаворитками, и армия восторженно наблюдала передачу любовной эстафеты. Параллельно с главными фаворитками, этими титанами любви, ложе короля усердно посещали герцогиня де Грамон, девица Ледрю, принцесса Субиз… Лозен со знанием дела перечислял имена, ибо все эти придворные красавицы одарили радостью и его самого… Рассказав о бесчисленных завоеваниях победоносного короля (и на поле боя, и в постели), упомянув многочисленных незаконных детей плодовитого монарха, командир драгун рассказал о главном увлечении Людовика – о строительстве дворца в Версале. Фуке узнал, что король пригласил строить невиданный дворец ту самую «команду мечты», которая строила его Во-ле-Виконт. Он будто соревновался с ним, заточенным в тюрьме… И как когда-то Фуке пропадал на строительстве своего небывалого замка, так теперь король отдавал все свободное время любимому дворцу, который должен был затмить все королевские дворцы Европы. Лозен окончательно увлекся воспоминаниями, он снова жил в счастливой любовной круговерти двора, когда наткнулся на взгляд Фуке. Фуке слушал его с вежливым вниманием и совершенно отсутствующими глазами.
Так что беседовать с Фуке Лозену оказалось нелегко. Но это не мешало ему с нетерпением ждать часа, когда тюрьма засыпала и слуга Ла Ривьер отправлялся спать в соседнюю камеру. Как и Бофор, Лозен не терпел одиночества. Он благословлял Его Величество Случай, позволивший ему беседовать с Фуке. Ибо конечно же рассказывал он не для него. Он жаждал перенестись хотя бы в рассказах в свой утраченный волшебный мир…