«Я познание сделал своим ремеслом,
Я знаком с высшей правдой и низменным злом.
Все тугие узлы я распутал на свете,
Кроме смерти, завязанной мертвым узлом.»
Омар Хайям
Было бы глупо сейчас подорваться на мине.
– Вы что-то сказали?
– Нет, это так… Не обращайте внимания.
В принципе, район считался одним из самых спокойных на границе. По-серьезному здесь никто не воевал с прошлой осени, даже обстрелы и угоны скота можно пересчитать по пальцам.
Судя по карте, которую Владимир Александрович видел в штабе, дорога проходила через заброшенные виноградники. Однако, за окнами машины все равно ни черта нельзя было разглядеть – даже неба над головой не видно, все вокруг утонуло в сырой, однообразной, тягучей пелене.
– Да, погодка…
– Туман, мать его! – На переднем сидении, рядом с водителем, тяжело пошевелился полковник лет пятидесяти.
Обернувшись, он протянул Виноградову пачку «кэмела»:
– Угощайтесь.
– Спасибо, бросил, – улыбнулся Владимир Александрович.
– Завидую. Давно?
– Седьмой год уже…
– А ты?
– С удовольствием! – Здоровенный прапорщик с эмблемой внутренних войск на рукаве вытянул сигарету, поблагодарил и полез в карман за спичками.
При этом откидной металлический приклад его автомата уперся Виноградову прямо под ребра:
– Извиняюсь…
– Ничего.
Владимир Александрович чуть потеснился, прикинув, что с учетом могучей комплекции соседа на троих места сзади уже не хватило бы.
Полковник тем временем скосил взгляд на спидометр:
– Может быть, дальний включишь?
Водитель помотал головой:
– Нет, лучше не надо. Время есть…
Он давно уже, сразу за блок-постом, переключился на ближний свет, поэтому желтые конусы от фар сливались в одно трясущееся пятно чуть ли не под самым носом «волги».
– Ладно, тебе виднее.
Дорога заворачивала вправо, и световые лучи выхватили из тумана опрокинутые на обочину останки грузовика.
– Из «подствольника»… С той стороны пальнули. – Специально для Виноградова прокомментировал водитель.
– Зачем?
– Веселый народ. Дети гор!
– Скоро приедем, – опять обернулся полковник.
Но Владимир Александрович уже и сам сообразил, что граница где-то неподалеку. На дистанции точного выстрела из подствольного гранатомета…
И действительно, контрольно-пропускной пункт возник из тумана даже раньше, чем ожидалось – водитель еле успел затормозить.
Убрав ногу с педали тормоза, он опустил стекло:
– Бойцы, есть тут кто живой?
Темно. Ни звука… Только отражают свет автомобильных фар злые, рубиново-красные огоньки на шлагбауме.
– Эй, братья-славяне!
– Они что, так и сидят здесь? – Только для того, чтобы нарушить жутковатую тишину поинтересовался Виноградов.
– И без воды к тому же, – подтвердил сосед. – Ни тебе помыться, ни вообще…
Он снял автомат с предохранителя:
– Схожу, проверю?
– Давай, – кивнул полковник.
Но рядом с машиной уже выросла фигура в камуфляже:
– Доброй ночи. Документики попрошу…
И почти сразу же по глазам прибывших ударил мощный пучек электрического света.
– Слышь, фонарь убери! – Возмутился водитель.
– Обязательно, – ни лица, ни погон человека в камуфляже было не разглядеть, но вел он себя вполне по-хозяйски:
– Спасибо. А ваши?
– Будто номера на машине не видно…
– Ну, всякое бывает, товарищ полковник. Сами знаете. Прошу прощения, все в порядке!
– Можно уже выходить?
– Да, конечно.
– Слава Богу… – Водитель заглушил двигатель и выключил фары.
– Готовы? – Обернулся полковник.
Владимир Александрович кивнул и подхватил пристроенный внизу, между ног портфель-дипломат:
– Всегда готов!
Пассажиры «волги», стараясь на всякий случай не хлопать дверцами и вообще не шуметь, выбрались наружу.
– Сюда, за мной давайте! – Встречающий мигнул фонариком в сторону бетонных блоков контрольно-пропускного пункта.
Глаза постепенно привыкали к темноте, но Виноградов все же старался не потерять из виду широкую спину идущего впереди прапорщика.
Неожиданно, спина эта дернулась куда-то вбок и вниз:
– Ох, ч-черт!
Владимир Александрович тоже пригнулся, пытаясь свободной рукой нащупать на поясе несуществующую кобуру:
– Что такое?
– Осторожнее, за колючую проволоку не зацепитесь, – запоздало предупредил откуда-то из тумана человек в камуфляже.
В ответ прапорщик не стесняясь в выражениях сообщил все, что думает по поводу него лично, собственных порванных штанов, а также внутренней и внешней политики российского государства.
Сопровождающий извинился, но прибавил пару фраз в том духе, что здесь все-таки не Новый Арбат, даже не штаб федеральной группировки – и надо бы под ноги смотреть…
– Что? Ты это кому, парень?
– Тихо! Прекратите, – на правах старшего по званию осадил всех полковник.
Дальше двигались молча.
Впрочем, идти пришлось совсем недалеко. Сначала обогнули бронетранспортер, пахнущий порохом, пылью и все ещё не остывшим за ночь металлом. Затем прошли вдоль бетонных конструкций с торчащим из амбразуры стволом и оказались перед закрывающим вход куском брезента.
– Прошу! Аккуратнее, не ударьтесь…
На появление гостей личный состав КПП отреагировал довольно спокойно. Во всяком случае, никому из бойцов в голову не пришло подавать команды, вскакивать и вытягиваться по стойке смирно.
Видимо, здесь спали не раздеваясь – во всяком случае те, кто лежал сейчас на двухярусных, сколоченных из неструганых досок нарах сняли с себя только обувь. Автоматы и каски были пристроены прямо под боком у спящих, либо висели на вбитых в стену железных крюках.
Тяжелый дух давно не мытых тел и оружейной смазки мешался с запахом дыма – прямо посередине, на полу была установлена печка-»буржуйка» с уходящей куда-то вверх трубой.
Перед печкой стоял на коленях чумазый боец в расстегнутом ватнике. В тот момент, когда появились гости, он как раз приоткрыл чугунную дверцу, и по потолку забегали огненные блики.