На темно-синем фоне появились фотографии двух молодых, улыбающихся парней. Голос за кадром продолжил:
– Алексей Самошин и Виктор Гвоздюк… Идут уже тридцать шестые сутки, как наши коллеги пропали здесь, в районе нефтепровода, выполняя свой профессиональный долг. Что же, остается надеяться на лучшее.
Корреспондент представился, назвал по имени и фамилии оператора, после чего пошла музыкальная заставка…
Экран ещё светился новостями культуры, спортом и погодой, но хозяин уже убрал звук.
Скрипнула половица, и присутствующие обернулись: в дверях комнаты, прислонясь к косяку, молча стояла женщина, которая накрывала на стол.
Потом она шагнула назад и растаяла в темноте.
Шамиль поставил чашку и поблагодарил хозяина. Остальные гости тоже засобирались, зазвенели амуницией и оружием, встали…
– Давай, пошли…
Владимир Александрович подумал, что отдых закончен, и сейчас им всем предстоит ехать дальше. В общем, это было бы совсем неплохо – воспоминание о встрече с несчастной девченкой оказалось не самым приятным в жизни майора.
Однако, покинув гостиную, спутники направились не во двор, к машинам, а начали один за другим подниматься наверх. Перебирая вслед за Шамилем резные перила, Виноградов вместе с ними оказался на втором этаже дома.
– Здесь будем спать.
– Хорошо.
Гостям досталась просторная комната с окном и две незастеленные кровати на пятерых.
– Сюда ложись, – показал Шамиль.
– А остальные как?
– Разберемся.
Негромко и не слишком весело переговариваясь между собой, гвардейцы стали устраиваться на ночь.
Виноградов без лишних церемоний пристроил между собой и стенкой чемоданчик. Потом ослабил ремень на брюках и затих, наблюдая за происходящим из-под полуприкрытых век.
Вторая койка досталась водителю – так, видимо, распорядился Шамиль. Сам же командир и один из бойцов улеглись прямо на полу, расстелив ватники и приготовленные хозяевами одеяла.
Однако, прежде Шамиль установил дежурство среди своих. Тот, кому выпало не спать первым, кивнул, снял с плеча автомат и занял позицию напротив дверного проема – причем, «калашникова» он расположил на коленях так, чтобы ствол торчал в сторону лестницы.
Хорошо быть гостем.
Владимир Александрович мысленно похвалил Шамиля за предусмотрительность. Потом порадовался немного, что уж ему-то лично не придется вскакивать на пост посреди ночи – и заснул с ощущением сытости и покоя.
… Разбудили его даже не голоса внизу, а свет, пробивающийся через легкие занавески. Судя по солнцу, выкатившемуся из-за гор, наступило время подьема.
Виноградов потянулся, открыл глаза и сел на кровати:
– Доброе утро!
Портфель был на месте.
При естественном освещении комната, в которой прошла ночь, показалась Владимиру Александровичу значительно просторнее. Впрочем, это могло быть из-за того, что кроме Виноградова в ней находился только одинокий гвардеец с автоматом.
– А где все? Где Шамиль?
Бородач вполне дружелюбно кивнул в сторону лестницы.
Майор встал, привел в порядок одежду:
– Спущусь?
Но в этот момент снизу послышались шаги, и Виноградов разглядел через полуоткрытую дверь поднимающегося навстречу Шамиля:
– Доброе утро…
Тот в ответ сверкнул очками и сделал предостерегающий жест:
– Постой!
– Что случилось?
Видно было, что собеседник находится в некотором замешательстве:
– Понимаешь… Приехали люди. Хотят с тобой говорить.
– Со мной? – Виноградов непроизвольно подтянул поближе дипломат.
– Да. Давно ждут, с ночи.
– О чем это, интересно?
– Да так, ерунда… Понимаешь? Ты их выслушай, но не соглашайся. Или придумай что-нибудь!
– Шамиль, – не на шутку заволновался Виноградов. – Может быть, не стоит?
– С тебя какой спрос, майор? А мне им никак нельзя отказать в разговоре, такое дело… Очень уважаемые люди! Специально приехали…
– Да что случилось? – Владимир Александрович повысил голос так, как ни за что не позволил бы себе ещё вчера вечером. – Может, обьяснишь толком?
– Слушай, они предлагают…
Но тут снизу Шамиля окликнули – громко и по-хозяйски. Затопали сапоги по ступенькам, собеседник Владимира Александровича обернулся и что-то ответил.
Снова взял Виноградова за рукав:
– Где пистолет? Отдай быстро.
Майор без охоты протянул нагревшийся под боком и ставший уже привычным ТТ:
– Забирай.
Шамиль спрятал куда-то к себе оружие и махнул рукой:
– Ладно, пошли. Иншалла… Все в руке аллаха. Только думай там, что говоришь!
В гостиной, где вчера после ужина смотрели телевизор, стол опять был накрыт к чаю. На самом почетном месте Владимир Александрович увидел высохшего, смуглого старика в зеленой чалме и халате, накинутом сверху на темный двубортный костюм.
По правую руку расположился мужчина средних лет с фигурой борца и тяжелым взглядом. Над карманом его френча матово золотилась восьмиконечная звезда – высший орден республики.
Слева от старика хмурился хозяин дома. Чувствовалось, что ему порядком не по себе.
Еще двое парней, с ног до головы увешанных огнестрельным оружием, гранатами и кинжалами, составляли, очевидно, почетный эскорт. Рядом с обоими находилось по бородатому гвардейцу, и Владимир Александрович заметил, что автоматы людей Шамиля сняты с предохранителя.
Появление Виноградова и его спутника встретили сдержанно.
Интерес вызвал, пожалуй, только чемоданчик.
– Садись, – сопровождающий показал майору на свободный стул.
– Здравствуйте.
Ответили на этот раз хоть и не дружно, но все – даже старик чуть склонил голову.
Молчание нарушил мужчина с орденом. Голос у него оказался суровый, под стать внешности.
Шамиль перевел:
– Он спрашивает, узнал ли ты, с кем разговариваешь?
– Нет.
Мужчина хмуро посмотрел на Шамиля. Тот заговорил, спеша и от этого путаясь в русских словах:
– Понимаешь, майор… – Получалось, что напротив Виноградова сидят действительно люди непростые.
Старик считался одним из местных религиозных лидеров, чуть ли не главным муллой района. А фамилию мужчины со звездой на груди Владимир Александрович вспомнил сразу: когда-то она мелькала в криминальных сводках МВД, потом зазвучала на весь мир в связи с захватом пассажирского самолета, а всю последнюю войну упоминалась, когда речь шла о самых непримиримых «полевых командирах».