Было это месяца три назад.
Виноградов только добрался до дома, как заверещал телефон.
– Да, слушаю.
– Это квартира Виноградова?
– Да.
– Прошу прощения, товарищ майор… Из четвертого отделения по охране метро беспокоят, дежурный Яковенко.
– Слушаю вас. Что случилось?
– Да тут одного задержали… Журналист! Фамилия Самошин. Требует вас к телефону.
– Требует?
Дежурный помялся:
– Ну, уже, вроде, просит. А поначалу…
История получалась действительно некрасивая. Женщина-контролер остановила гражданина Самошина на входе в метро – то ли из-за нетрезвого вида, то ли просто проездной документ проверить. Тот обиделся, отпихнул её и двинулся дальше.
Но далеко не ушел.
Женщина позвала на помощь наряд из пикета. Милиционеры вежливо попросили Самошина пройти куда следует, на что он стал махать журналистским удостоверением и бородой вперед попер на представителей власти: я, мол, вас всех! погоны, мол, посрываю! да я с самим генералом на дружеской ноге!
И разумеется – мать-перемать, мать-перемать…
Впрочем, руки гражданину Самошину заломили только после того, как тот попытался убежать на эскалатор.
– Вот, товарищ майор. Такие дела! – Закончил дежурный.
– А я при чем?
– Не знаю… У этого корреспондента при досмотре ваша визитка обнаружилась. Спросили – откуда, а он сразу стал просить, чтобы позвонили… – В голосе дужурного послышались нотки сомнения:
– Так что, не давать ему трубку?
Виноградов вздохнул:
– Давайте…
Работа со средствами массовой информации никогда не ограничивалась одними только протокольными мероприятиями. В конце концов, за что сотрудники пресс-службы ГУВД получают зарплату? За формирование в газетах, на радио и по телевизору положительного, пристойного образа современной милиции. Денег на подкуп журналистов государство не выделяет, значит приходится платить услугами.
– Владимир Александрович? – Голос у Самошина был испуганный и нетрезвый.
– Слушаю.
– Владимир Александрович, скажите им, а? Выручайте!
Виноградов молча проклял себя за привычку раздавать направо и налево свои милицейские визитки.
– Ладно. Позови дежурного…
Из отделения майор и Самошин вышли вместе.
– Запомнил? Завтра сделаешь все, как договорились.
– Понял. Нет проблем!
– Проблемы есть, – разочаровал спутника Владимир Александрович. – Пока проблемы есть.
– Хорошо. Я все сделаю.
– Обязательно. Вот тогда все действительно будет в порядке.
– Спасибо. Слушайте… Слушай… – Самошин выгреб из кармана возвращенные милиционерами деньги:
– Пошли по стаканчику? Коньячка? Чисто символически?
Владимир Александрович пожал плечами: от таких предложений отказываться не принято, но…
– Вот сюда, зайдем? А то не по-русски как-то!
Людей пустых и никчемных от спиртного развозит быстро. А может быть просто – коньяк попал Самошину, как говорится, на старые дрожжи.
Во всяком случае, после первых ста граммов журналист стал пускать слюни и жаловаться на судьбу:
– Слушай, Саныч… Гады они, понял? Сволочи!
Потом его потянуло на подвиги.
Виноградов вполуха слушал, как собеседник грозится всем показать что-то такое… что-то эдакое мужское совершить… подвиг такой…
– Ты думаешь, я – что? О, про меня ещё заговорят все!
Потом это все Владимиру Александровичу надоело:
– Пора. Зови официантку.
Но даже пока майор запихивал Самошина в такси, тот ещё пытался шептать ему на ухо про грядущую секретную командировку, про репортаж, который он из неё привезет, про огромные деньги, про славу, про баб…
В тот вечер Виноградов принял эти слова за пьяную похвальбу журналиста-неудачника. И каково же было его удивление, когда спустя всего пару недель в информационном блоке он увидел знакомую бородку на фоне гор и трубопровода:
– Алексей Самошин и Виктор Гвоздюк, специально для…
А ещё через несколько дней средства массовой информации разнесли по миру весть об очередном захвате заложников.
На этот раз жертвой похитителей стала сьемочная группа телеканала ЦРТВ.
* * *
Доехали без проблем, вскоре после полудня.
– Ну, слава Аллаху! Вот и все…
– Вижу. Наконец-то.
Горная база полковника Асхабова больше всего напоминала крепость. Собственно, так и было. Когда-то она защищала единственный выход на перевалы – и помнила, говорят даже нашествие Чингисхана.
Конечно, время и люди не пощадили средневековую крепость. Но и сейчас то, что осталось, производило впечатление: пятиметровые стены из тесаного камня, грозные башни у дороги, прорези бойниц…
В небе, чуть пониже солнца, развевался знакомый Виноградову флаг республиканской гвардии.
А до войны сюда часто возили туристов и отдыхающих – на шашлыки.
Еще в крепости, говорят, работали всякие-разные археологические экспедиции. Так уж повелось, что при каждой очередной заварухе местные жители археологов вырезали: в девятнадцатом году, в тридцать втором, в сорок первом… Вот они и лежат теперь неподалеку, на кладбище – бедолаги-ученые, попавшиеся кому-то под горячую руку.
«Ниву» пропустили беспрепятственно.
Внутри, за стенами, одно на другое громоздились двух – и трехэтажные строения различных эпох и стилей – все, впрочем, одинаково пыльные и неказистые.
Свободного пространства между домиками оставалось так мало, что водитель с трудом выискал место для парковки.
– Осторожно…
«Нива» втиснулась между грузовиком без номера, но с плохо закрашенной эмблемой вооруженных сил России, и самоходной артиллерийской установкой времен войны против гитлеровцев.
– Вылезай.
Вообще, боевых машин вокруг было много, в основном, конечно – бронетранспортеры и БМД. Имелся даже танк… Часть техники, судя по всему, ржавела тут в полной неподвижности не первый год, но кое-что содержали в полном порядке.
Появление Владимира Александровича и его сопровождающих вызвало среди обитателей крепости заметное оживление. Со всех сторон автомобиль сразу обступили бородачи в камуфляже, увешанные по местной моде легким и тяжелым стрелковым вооружением.
Впрочем, к собственному удивлению Виноградов заметил среди мужчин и пару особ так называемого слабого пола. Женщины были молоды, миловидны, но носили автоматы, подсумки, ремни – и отличались от товарищей по оружию только отсутствием растительности налице.