Только после того, как Шамиль по очереди поприветствовал всех, оказавшихся у машины, а с некоторыми даже обнялся, двинулись дальше.
Идти оказалось недалеко – до соседнего дома.
– Вот, это здесь – штаб гарнизона.
– Понятно.
Местная письменность ещё не была переведена с кириллицы на арабскую вязь, поэтому Владимир Александрович без труда прочитал табличку у входа.
– Заходи, майор! Не бойся.
– Да чего уж теперь…
Асхабов оказался точно таким же, как на многочисленных газетных фотографиях: ещё не старик, но в возрасте. Горбатый нос, густые брови, губы в ниточку – словом, типичное «лицо кавказской национальности».
Форма сидела на нем ладно, хотя и не по-военному, скорее, как хорошо подогнанный штатский костюм. Владимир Александрович сразу обратил внимание на золотистую многолучевую звезду – высший орден республики, такой же, как Владимир Александрович видел утром.
Дверь за спиной гостей скрипнула, и они остались втроем в комнате с белыми стенами и портретом покойного президента над столом.
– С приездом, – улыбнулся хозяин, но руки не подал.
– Здравствуйте.
– Все в порядке?
Шамиль кивнул, а Виноградов пожал плечами.
– Как доехали?
– Шумно.
– Присаживайтесь. Да, я знаю про обстрел. И про все прочее…
Владимир Александрович покачал головой:
– Я имею в виду не засаду даже. Учитывая тайный характер договоренностей и специфику операции… Какая же тут секретность, если про мою поездку и про деньги в этом чертовом портфеле каждая собака знает? Не говоря про здешних так называемых полевых командиров?
– Нормально! Все так и было задумано, – усмехнулся хозяин, и увидев недоуменно поднятые брови майора добавил:
– Потом обьясню. Позже… Открывайте.
Владимир Александрович положил чемоданчик на полированый стол. Набрал комбинацию цифр и щелкнул замками:
– Прошу! Опись согласно договоренности.
Он поднял крышку, демонстрируя плотно уложенные пачки долларов:
– Двести тысяч ровно, старыми купюрами. Половина «стольников», половина – по пятьдесят и двадцать баксов.
– Хорошо, – даже на первый взгляд было видно, что валюта разного достоинства и по большей части уже побывала в употреблении. Асхабов взял в руки пристроенный поверх денег лист бумаги с подписями и печатью. Сверился:
– Да, все в порядке.
Конечно, даже подобный «винегрет» можно пронумеровать покупюрно, чтобы затем дать ориентировки и проконтролировать сбыт. Но похитители сделали все, чтобы затруднить эту задачу.
Ведь прежде чем всплыть где-нибудь по официальным каналам, валюта совершит в российском «теневом» обороте такой путь, что проследить его практически нереально. А за границей Интерполу и без нас проблем хватает.
– Могу теперь воспользоваться телефоном?
– Да, конечно.
Асхабов протянул Владимиру Александровичу черную трубку с кнопочками и антенной.
– А куда нажимать?
Хозяин помог набрать код, номер и сам дождался ответа:
– Алле? Кто говорит?
Невидимый собеседник представился и трубка вернулась к майору:
– Здравствуй, дядя Вася! Это я… Спасибо, добрался хорошо. Разок, правда, был дождик, но лично меня не замочило.
Виноградов помолчал, прислушиваясь.
– Да, конечно. И письмо, и фотографии Леночкинины… Сейчас вот рассматриваем, любуемся.
Собеседник ещё о чем-то спросил.
– Не-ет! Совсем наоборот! Все родственники уже в курсе – и знакомые, и не очень… Некоторые даже встречать меня ездили, но дедушка настоял, чтобы я у него поселился.
Владимир Александрович облегченно вздохнул: доклад окончен… Теперь, когда все контрольные слова были сказаны именно в той самой, строго-насторого определенной последовательности, можно было немного расслабиться.
– Ну, целую… Тете тоже приветик! Передаю трубку.
Пока Асхабов обусловленными фразами подтверждал по телефону благополучное прибытие «внука», майор обратил внимание на Шамиля.
Бородач наклонился над распахнутым дипломатом с деньгами и ухмыляясь поскребывал ногтем его пластиковые стенки. Не обнаружив внутри ни взрывных устройств, ни хитрой электронной защиты, сопровождающий повернул голову в сторону Виноградова:
– Молодец! Хитрый…
Виноградов развел руками и тихо ответил:
– Извини… Так спокойнее было, верно?
Шамиль выругался – на своем языке, но вполне беззлобно и скорее даже с некоторым одобрением.
– Где расписаться?
Хозяин уже закончил разговор и достал ручку. Поставив автограф на поданном Виноградовым бланке, он шлепнул туда же печать, потом потряс бумагой в воздухе:
– Держи. Смотри, не потеряй!
Все трое весело и облегченно рассмеялись – ещё не союзники, но уже соучастники.
– Все, – Асхабов закрыл чемоданчик.
– Пересчитывать не будете?
– Нет. – Хозяин покачал головой, весело прищурил глаза и все же не удержался от пояснения:
– Мы с этим вашим… «дядей Васей» когда-то вместе Академию в Москве заканчивали. В одном номере два года жили, я у его дочери на свадьбе гулял.
– Нет вопросов!
Благодаря журналистам, биография нынешнего шефа республиканской гвардии была известна достаточно широко. Куда меньше знал Виноградов о прошлом своего непосредственного руководства, но ничего удивительного не было в том, что нынешние противники в недалеком прошлом списывали друг у друга лекции по тактике и за одним столом обмывали очередные воинские звания.
… А потом, конечно, было угощение.
Владимир Александрович давно заметил, что для людей, оказавшихся вне дома не по своей воле – в командировках, плаваниях, дальних экспедициях, на зоне, – единицей времени становится промежуток между приемами пищи. Жизнь течет от завтрака до обеда, потом – до ужина, потом – спасительный перерыв на сон, и все начинается сначала…
Убрав чемоданчик в сейф, хозяин проводил Виноградова и Шамиля в соседнюю комнату:
– Проголодались?
Выпить с дороги не предложили, здесь это было не принято.
За столом говорил в основном Асхабов. Владимир Александрович только поддерживал ни к чему не обязывающую беседу, налегая на овощи и баранину, а Шамиль молчал.
– Что известно про Самошина и Гвоздюка? Последняя информация есть? – Поинтересовался наконец майор.
– Нормально. Живы, здоровы… Скоро сами убедитесь.