Потом снаружи попробовали мягко надавить на ручку:
– Русский? – это действительно была Габриэла. – Русский!
Потянулись томительные секунды… Главное в такой ситуации – выдержать характер.
Наконец, на этаже остановилась кабина лифта. Итальянка, уже не заботясь о звуковой маскировке, отпрянула от двери – и Владимир Александрович представил себе, как она торопливо засовывает ноги в снятую при возвращении обувь.
Обмен приветствиями и парочкой дежурных фраз. Гудение уносящегося вниз лифта… И вот уже в коридоре остается только пожилая супружеская пара из соседнего номера.
– Что скажете, мадмуазель?
На всякий случай майор и француженка ещё некоторое время просидели молча, да и после «отбоя тревоги» не сразу начали говорить нормальными голосами.
– Не знаю… – видно было, однако, что кое-какие соображения насчет визита «коллег-журналистов» у неё есть, но держать их Дэльфин предпочитает пока при себе. – А вы что думаете?
Однако, не начинать же все сначала… Поэтому, Виноградов постарался перехватить инициативу:
– Дэльфин, дорогая! Вы, кажется, начали мне что-то рассказывать, когда нам помешали?
– О чем? – гостья сделала удивленные глаза.
– Ну, для начала о том, зачем вы пришли в номер к одинокому мужчина…
– Любой разговор предусматривает равноценный обмен информацией, не так ли? Иначе это допрос.
Виноградов не знал, как переводится с английского последнее слово, но по смыслу вполне догадался о его значении:
– О'кей! Я тоже что-нибудь расскажу. Но начинать придется вам.
Дэльфин пожала плечами:
– Договорились. Спрашивайте!
– Зачем? Вы как-нибудь сами.
– Вэлл… – и собеседница заговорила – четко, не торопясь и строго дозируя правду. Так, как её, видимо, учили в полицейской академии.
Со слов Дэльфин выходило, что источник, из которого Интерпол получил информацию о предстоящем приезде в Хихон представителя российских спецслужб ей неизвестен. Что, в принципе, вполне естественно… Просто, несколько дней назад девушку вызвали к шефу парижского бюро, наскоро освежили легенду прикрытия – и вперед!
Задача такая: прибыть в Хихон, вычислить русского и установить с ним доверительный контакт. Для чего Дэльфин был вручен пресловутый журнал, предположительно являющийся опознавательным сигналом «свой-чужой», дано описание внешности Генерала и предоставлена полная свобода агентурной инициативы.
– Хм-м… Чем же я могу быть полезен славному и героическому Интерполу?
– Шеф сказал, что вы прибыли сюда за долларами. За «грязными» долларами русской мафии! Более двух миллионов…
– Даже сумма известна?
– Была названа именно такая.
– И кто, по-вашему, должен мне их передать?
– Не знаю, коллега, – щелкнула перламутровой зажигалкой собеседница. – Впрочем, вы, видимо, тоже. Теперь не знаете!
– А раньше знал?
– Сначала планировалось, что деньги переправит в Испанию один ваш… высокопоставленный чиновник. Но тот, парень, вместо кого вы приехали, кажется погиб в Москве?
Хорошо баскетболистам, в любой момент можно взять тайм-аут. Но те милые игры, которыми сейчас занимался майор, скорее напоминал бокс – по голове и по пузу лупят, пока не свалишься!
Виноградов как-то уже и привык, что его периодически подставляют, но сейчас не видел в действиях начальства ни малейшего смысла. Зачем Генералу было с самого начала «сливать» его Интерполу? А если они там, наверху, договорились работать вместе, то почему Виноградова используют «в темную»? Это же в конце концов неэффективно…
– Послушайте, Дэльфин… Хотите верьте, хотите нет, но вы знаете столько же, сколько и я. А то и больше!
Француженка недоверчиво поцокала языком:
– Только не уверяйте, что приехали сюда за казенный счет попить вина и отоспаться!
– Нет, конечно. Чего вы от меня хотите?
– Сотрудничества.
– Никаких подписок и обязательств я не дам!
Странно, майор никогда не слышал, чтобы Интерпол занимался вербовкой коллег из национальных спецслужб.
– Зачем? Ах, вы об этом…. – отмахнула от лица клуб табачного дыма Дэльфин. Курила она, конечно, не «Голуаз», но дышать в номере все равно было уже тяжело. – Вы меня не так поняли.
– Ну и слава Богу!
– Просто, получив валюту вы передадите её нам. Официально, в торжественной обстановке – как результат проведения совместной операции. Возможен и другой вариант… Перед встречей сдаете нам курьера или «почтовый ящик», а сами остаетесь в тени. Не бесплатно, конечно!
– Шутите?
– А иначе мы вас с этими долларами арестуем. Даже не сами, а через испанскую полицию. И будет большой-большой скандал! Международный.
– Представляю. Дэльфин, вы девушка очень красивая, но злая!
– Такая работа… Будем сотрудничать?
Владимир Александрович отвел глаза:
– Вы знаете, почему мы ввязались в эту историю?
– Да. Очень благородная цель, и я лично хорошо понимаю желание русских спецслужб спасти своих пленных… – чувствовалось, что собеседница не лукавит. – Но у меня свое начальство – и свой приказ.
– Может, мне просто собрать вещички – и домой? Доложу, что попал в непонятную ситуацию…
Такого поворота беседы француженека не ожидала:
– Этого делать нельзя!
– Почему?
– Да потому, что… – она осеклась, не зная, как закончить фразу. – Потому, что…
– Слушайте, у вас что в конторе – совсем с деньгами плохо? Сумма, конечно, не маленькая, но разводить из-за двух с небольшим миллионов шпионские страсти!
В ответ очаровательная Дэльфин разразилась длинной, причудливой фразой на родном языке – судя по интонации, так ругались только наполеоновские солдаты под Березиной и каторжники во Французской Гвиане. Из классической литературы Владимир Александрович помнил значение таких слов, как «мерде»,»бастард» и «кошон», но даже они затерялись в потоке ещё более площадной брани.
– Браво! – одобрил майор Виноградов.
Но гостья уже овладела собой:
– Доллары, которые сюда доставят – фальшивые. Ясно?
– Не совсем, – вынужден был честно признаться собеседник. – Поддельные доллары?
– Да. Все два с лишним миллиона…
Как понял со слов сотрудницы Интерпола Владимир Александрович, знать об этом никому не полагалось. Но, с другой стороны, Дэльфин не видела теперь иного способа предотвратить его отьезд…
– Рассказывай!
По данным, полученным некой ближневосточной резидентурой, одна из недружественных мусульманских стран переправила на Кавказ пробную партию поддельной валюты. Несколько миллионов долларов США новенькими, выполненными на высочайшем технологическом уровне стодолларовыми купюрами.