Улыбнувшись ему, миссис Макайвор обратилась к Уильяму:
– Извините, мистер Монк. Мы ведем себя непростительно, делая вас невольным участником наших семейных ссор. Разумеется, мы не вправе требовать, чтобы вы держали в тайне все, что узнали об этом не слишком привлекательном мистере Аркрайте и о его пребывании на маминой ферме. Он утверждает, что платит за аренду, а мой муж отрицает это, уверяя, что мама сама разрешила Аркрайту бесплатно пользоваться фермой в обмен на его молчание. Мы уже никогда не узнаем, так ли это. У Квинлена есть свои причины не верить этому. Я же склонна считать, что Байярд говорит правду. А вы вольны поступать так, как сочтете нужным.
Затем она обернулась к Эстер:
– Так же, как и вы, мисс Лэттерли. Я могу лишь извиниться за то, что вы оказались втянуты в нашу семейную трагедию. Надеюсь, молва о ней не дойдет до Лондона в подробностях, столь широко обсуждавшихся здесь, и не окажет того влияния на вашу жизнь, о котором говорил Квинлен. Будь это в моих силах, я с удовольствием вернула бы все назад. Простите.
– Мы все сожалеем о случившемся, – негромко отозвалась сиделка. – Вам не за что извиняться, но я благодарна вам за доброту. Я была знакома с миссис Фэррелайн очень недолго, но, исходя из услышанного от нее в тот вечер в поезде, вполне готова, как и вы, поверить мистеру Макайвору.
Уна ответила ей улыбкой, в которой, однако, не чувствовалось облегчения.
После завтрака сыщик заторопился уходить.
– Оставляю все на ваше усмотрение, – обратился он к Элестеру. – Вы в курсе ситуации, связанной с имением вашей матери и арендатором Аркрайтом. Вам решать, стоит ли обращаться в полицию или имеет смысл поступить как-то иначе. Как казначей-прокуратор вы лучше меня можете судить, насколько весомы имеющиеся свидетельства.
– Благодарю, – мрачно отозвался Фэррелайн, тоже без особого облегчения. – До свидания, мистер Монк! Счастливого пути до Лондона!
Они вышли на улицу. Уильям поспешно поднял воротник, а Эстер плотнее запахнула пальто, спасаясь от ветра.
– Будь я проклят, если так это и оставлю! – воскликнул детектив. – Один из них убил ее! Если не Макайвор, значит, кто-то другой.
– Я бы сказала, что это Квинлен, – горячо заговорила его спутница, когда они перешли улицу. – До чего гнусный субъект! И что заставило Айлиш выйти за него? Дураку ясно, что теперь она его ненавидит – и немудрено! А как вы думаете, Гектор был пьян?
– Конечно, пьян! Он всегда пьян, этот несчастный старый дурень!
– Интересно, почему? – задумчиво произнесла мисс Лэттерли, прибавляя шагу, чтобы поспеть за Монком. – Что с ним случилось? Судя по словам Мэри, он ничуть не уступал Хэмишу, а воевал даже лучше.
– Думаю, во всем виновата зависть, – без особого интереса отозвался детектив. – Младший брат, не такой обеспеченный, поскольку наследство досталось старшему, который к тому же, судя по всему, был и умнее, и талантливее.
Они миновали площадь и свернули на Гленфинлас-стрит.
– Я имела в виду, был ли он, по-вашему, настолько пьян, чтобы считать чепухой его слова, – пояснила девушка.
– О чем?
– Разумеется, о потайной комнате. – Лэттерли уже почти бежала, чтобы не отстать от Уильяма, и второпях толкнула пересекавшую их путь женщину с корзиной. – Зачем Хэмишу понадобилась потайная комната в здании фирмы?
– Не знаю! Чтобы прятать нелегальные книги?
– Какие нелегальные книги? – с трудом переводя дыхание, спросила медсестра. – Вы хотите сказать – краденые?
– Нет, конечно! Революционные, богохульные, а скорее всего, порнографические.
– А, понимаю!
– Ничего вы не понимаете. Но, возможно, догадываетесь.
Девушка не приняла его иронии:
– И они стоят того, чтобы из-за них убивать?
– Если достаточно красочны и если их достаточно много, – ответил Монк. – Они стоят огромных денег.
– Вы хотите сказать, что их можно продать за огромные деньги. – Иногда сиделка бывала на редкость придирчивой. – Сами они не стоят ничего.
Сыщик скорчил гримасу:
– Вот не подозревал, будто вы знаете, что это такое!
– Я была медицинской сестрой в армии, – едко напомнила его собеседница.
– О! – На мгновение Уильям смутился. Мысль, что эта дама знает о подобных вещах и тем более сталкивалась с ними, была ему неприятна. Его это оскорбляло. Женщинам – особенно порядочным женщинам! – не полагается смотреть на непристойные плоды грязной человеческой фантазии. Детектив невольно прибавил шагу, налетев при этом на идущую навстречу пару. Мужчина взглянул на него и что-то пробормотал. Чтобы догнать Монка, Эстер пришлось перейти на настоящую рысь.
– Вы не хотите поискать эту комнату? – задыхаясь, спросила она. – И, пожалуйста, не бегите так! При такой скорости я не могу ни слушать, ни говорить.
Сыщик остановился столь внезапно, что его спутница пролетела на несколько шагов дальше.
– Хочу, – ответил он. – Но без вас.
– Со мной. – Девушка не стала вступать с ним в спор, уговаривать и пререкаться. Она просто утверждала.
– Нет, без вас. Это может оказаться опасным…
– С какой стати? Они говорили, что завтра там никого не будет, и сегодня, само собой, тоже. Не станут же они нарушать правил поведения в воскресный день!
– Я пойду сегодня, как только стемнеет.
– Конечно, мы пойдем сегодня. Глупо идти среди бела дня. Нас могут увидеть.
– Вы не пойдете!
Теперь они стояли на тротуаре, загородив дорогу прохожим.
– Пойду, – заявила мисс Лэттерли. – Вам может понадобиться помощь. Если это и в самом деле потайная комната, ее будет не так просто найти. Нам придется простукивать стены в поисках пустот или залезать…
– Ладно! – махнул рукой Монк. – Но вы будете делать то, что скажу я!
– Естественно.
Фыркнув, детектив с прежней скоростью двинулся дальше.
Незадолго до одиннадцати вечера Уильям и Эстер уже стояли в полной темноте, если не считать фонаря в руке Эстер, посреди огромного зала типографии, готовые приняться за работу. Чтобы избежать лишнего шума, им пришлось взломать замок. Это потребовало некоторого времени, но Монк проявил на этом поприще удивившие его помощницу навыки, происхождение которых не пожелал объяснить. Впрочем, возможно, он и сам этого не помнил.
Около часа друзья медленно и методично вели поиски. Здание оказалось достаточно простым по конструкции, но построенным весьма основательно. Оно напоминало обыкновенный сарай, как две капли воды похожий на сооружения, примыкавшие к нему с обеих сторон, и было возведено специально для печатания книг. У него не было никаких украшений, резьбы, ниш, облицованных каминов или стеллажей – словом, ничего, что позволяло бы скрыть потайной вход.