– Почему такая женщина рискнула всем ради нескольких жемчужин? – настаивал Фэррелайн с внезапно вспыхнувшим раздражением. – Это же бессмысленно! Ее повесят… Вы понимаете, что пощады ей не будет?
– Да, – сдавленно произнес Монк. – Понимаю. Недавно вы что-то говорили о том, что конторские книги компании подделаны…
– Ну да. Так и есть, – без малейших колебаний и почти без выражения отозвался Гектор.
– Кем подделаны?
Майор прищурился.
– Кем? – повторил он. – Понятия не имею. Может быть, это Кеннет. Книги ведет он. Но надо быть дураком, чтобы поступить так на его месте. Слишком очевидно. В таком случае он просто глуп.
– А он глуп?
Гектор взглянул на Уильяма, проверяя, не риторический ли это вопрос.
– В меру, – медленно проговорил он. – Таково, во всяком случае, общее мнение.
Не сомневаясь, что он лжет, Монк не стал тем не менее уточнять, чем же Кеннет заслужил презрение своего дяди.
– Откуда вы это знаете? – спросил он, присев на стул напротив старого майора.
– Что? Господи, я ведь живу с ним в одном доме! Причем уже много лет. Неужели непонятно? – огрызнулся тот.
Сыщик даже удивился, сколь мало его разозлил этот выпад.
– Я уже понял, откуда вы знаете, что Кеннет глуп, – холодно пояснил он. – Меня интересует, откуда вы знаете о подчистках в книгах.
– Ах, вот что…
– Так откуда же?
Гектор устремил взгляд куда-то в пространство:
– Мэри что-то говорила об этом. Не помню, что именно. Но она была рассержена.
Монк подался вперед:
– Она сказала, что это сделал Кеннет? Да вспомните же!
– Нет, не говорила, – наморщил лоб старик. – Но была очень сердита.
– Однако в полицию она не заявляла?
– Нет. – Гектор самодовольно взглянул на Уильяма. – Потому-то я и подумал, что это работа Кеннета. – Он пожал плечами. – Однако какая свинья Квинлен! Своего никогда не упустит. Выскочка! Все отдаст ради того, чтобы пролезть наверх. И всегда окольными путями. Не понимаю, чем он нравится Уне. Не следовало позволять ему жениться на Айлиш. Я бы его выставил – хотя бы за одну его смазливость.
– Даже если Айлиш его любит? – поинтересовался Монк.
Фэррелайн помолчал, глядя в окно:
– Ну, если бы я был в этом уверен…
– А вы сомневаетесь?
– Я? – Гектор вскинул брови. – Откуда же мне знать? Она со мной не делится! – Его лицо внезапно исказила такая тоска, что сыщика охватила растерянность. Это редко посещавшее его чувство оказалось неожиданно болезненным, и он не сразу нашелся, что сказать.
Но собеседник, казалось, забыл о его присутствии. Погруженный в свои переживания, он не заботился о том, что могут о нем подумать.
– Я бы, однако, был удивлен, если бы Квинлен совершил растрату, – неожиданно заявил он. – Эта нищая козявка слишком умна, чтобы красть.
– А мистер Макайвор?
– Байярд? – отозвался Гектор, и на лице его появилось выражение насмешливой жалости. – Что ж, возможно… Никогда не мог его понять. Весь в себе. Мэри его любила, несмотря на всю его унылость. Всегда повторяла, что он лучше, чем мы воображаем. Это, впрочем, было не так уж трудно – думать о нем плохо, насколько я могу судить.
– Они с Уной давно женаты?
Майор улыбнулся, и лицо его сразу переменилось. Словно куда-то исчезли годы самоистребления и воскресла тень человека тридцатилетней давности в мундире горного стрелка. Сходство с висящим в холле портретом Хэмиша Фэррелайна одновременно и уменьшилось, и стало заметнее. В нем появились те же гордость, достоинство и уверенность в себе. Но в Гекторе ощущались еще и юмор, чуждый его старшему брату, и – как ни странно было увидеть это в том человеке, в которого он теперь превратился – спокойствие.
– Вы, наверное, считаете их странной парой, – доверительно обратился он к Монку. – Так оно и есть. Но, говорят, когда Байярд впервые появился здесь, он был очень порывистым, очень романтичным. Сплошная загадка, взоры исподлобья и скрываемая страсть. Словно и не англичанин, а горец. Уна дала отставку прекрасному шотландскому адвокату и предпочла Байярда. Из хорошей семьи адвокату, из прекрасной семьи.
– А как насчет матери этого адвоката? – спросил Уильям.
На лице старика появилось удивленное выражение:
– Вот оно что! Точно, свекровь. Сущее чудовище, а не женщина. Знаете, а вы не так глупы, как я думал. Это не лишено смысла. Пожалуй, Уна предпочла остаться в этом доме с таким мужем, как Байярд Макайвор, чем выйти за жителя Эдинбурга, имеющего мать, а тем более – такую. Что-то вроде Екатерины Стюарт. Не быть бы ей тогда хозяйкой в собственном доме и уж, конечно, не прибрать к рукам дело Фэррелайнов в такой мере, как теперь.
– А разве она его прибрала? Я полагал, что глава компании Элестер.
– Так и есть. Но заправляют всем она и Квинлен, черт бы его побрал.
Сыщик встал. Ему не хотелось, чтобы здесь его застал Мактир, пришедший с живительным питьем, или чтобы он столкнулся в холле с Уной после того, как они давно распрощались.
– Спасибо, майор Фэррелайн, – сказал он старому джентльмену. – Все это очень интересно. Думаю, что воспользуюсь вашим советом и постараюсь выяснить, кто же сделал подчистки в счетных книгах фирмы «Фэррелайн и Компания». Всего хорошего.
Гектор слегка приподнял руку в прощальном жесте и, вновь опустившись в кресло, с тоской уставился в окно.
Монку уже немало было известно о Типографской компании Фэррелайнов, включая ее местонахождение. Выйдя из дома на Эйнслай-плейс, он взял кэб и, миновав Принсес-стрит, выехал на Лит-уок – длинную улицу, ведущую к заливу и Литским докам. До них от Принсес-стрит было около двух миль, причем типография располагалась примерно посередине этого пути. Выйдя из экипажа, Уильям расплатился с кучером и отправился на поиски Байярда Макайвора.
Само строение типографии было большим, безобразным и сугубо функциональным. С обеих сторон к ней вплотную примыкали другие промышленные строения, самое большое из которых, судя по надписи у входа, занимала канатная фабрика. Внутри типография представляла собой одно просторное помещение, в одной из стен которого недавно было сооружено подобие входа с железной лестницей. Несколько дверей вели, судя по всему, в конторы, где размещались руководители различных подразделений фирмы, клерки и прочие служащие. Остальное пространство было отведено под собственно печатное оборудование: здесь теснились станки, наборные кассы, ящики со шрифтами и краской… В дальнем углу громоздились огромные кипы бумаги и переплетных материалов, веревки и какие-то машины. В помещении стоял рабочий гул и все находились в постоянном движении, но без малейшей суеты.
Детектив поинтересовался у одного из клерков, может ли он поговорить с мистером Макайвором, не объясняя целей своего визита, и тот, сочтя, видимо, что это связано с делами фирмы, без дальнейших расспросов подвел его к ближайшей, самой нарядной двери, облицованной деревянной панелью, и, постучавшись, отворил ее: