– Не имеете права! – взвизгнула «сестра». – Я требую, чтобы…
– Во! Другое дело. Давай разговаривать.
…Главное – Маренич был жив! Насчет здоров – это еще требовалось проверить, но главное, главное заключалось в том, что меньше чем через полчаса капитан уже мчался в сторону Всеволожска: Орлов жал на газ, рискуя в лучшем случае водительским удостоверением за превышение скорости, чудом выворачиваясь из-под колес несущихся навстречу КамАЗов и каждый светофор воспринимая как личное оскорбление. Владимир Александрович и «сестра Марианна» чинно расположились на заднем сиденье, плечом к плечу, испытывая, правда, некоторое неудобство от невозможности сменить позу – на всякий случай капитан пристегнул себя к даме наручником, любезно одолженным здоровяком из охраны.
– Вернете? – для порядка поинтересовался тот, вынимая «браслеты» из специального кармашка.
– Постараюсь сегодня. Не получится – передам лично Следкову или в дежурку вашу… Ну а если что – спишете на боевые потери. Вместе со мной… Шучу!
– Может, с вами съездить?
Особого энтузиазма в голосе бойца не ощущалось, он был рад и не только наручники отдать, чтобы поскорее избавиться от обрушившейся на голову «непонятой», поэтому Виноградов успокоил:
– Не надо. Как договорились: для этого клоуна вызывай машину из психушки, пусть разбираются – лечить или в приемник-распределитель. А мы с миледи съездим, прокатимся… Спасибо скажи шефу своему, передай – по жизни должен буду! Сочтемся.
И вот теперь шикарная орловская «вольво» несла их невесть куда по мокрому асфальту шоссе.
«Сестра» уверяла, что дело было так: тогда вечером она вместе с еще двумя «ученицами» работала на Невском. Те, как обычно, попрошайничали, распевая гимны и трясясь в своих белых балахонах, а она присматривала в сторонке – мало ли, нужно будет с милиционером разобраться или вдруг кандидат интересный попадется…
– В каком смысле – интересный?
…Долго объяснять, но чтоб было понятно… В братстве, кроме сподобившихся приобщиться к блаженству, таких, как вот этот бородатый, есть еще и другие – не удостоившиеся этой чести: на их долю выпадает вся черновая работа по пополнению кассы, по организации мест проживания, транспортировки, типографских услуг… да много чего, включая подбор и вербовку новых членов. И сама «сестра Марианна» – она ведь не просто так, она координатор братства по всему Северо-Западу!
Так вот… Поздно уже было. Денег никто не подавал, собрались уже смываться, как подходит мужик – вид простой, курточка, джинсы… А лицо интеллигентное. Если и выпимши – то самую малость. Постоял, послушал… Вообще-то сразу ясно было – клиент не их, братство в основном на этих, «детях улиц», специализируется – от четырнадцати и до двадцати. Но на худой конец… Последнее время вербовать становилось все труднее, менты наседали, в газетах всякое-разное, родители по глупости и серости своей какой-то комитет организовали, но Отцу же и Матери не объяснишь! Им вынь да положь пять-шесть душ в неделю! В Белоруссии один координатор план вербовки сорвал – и что? Вызвали, «приобщили к благодати» – и на прошлые заслуги не посмотрел никто! Прыгает теперь где-то, говорят, в балахоне вместе со всеми…
– Строго у вас!
– Не то слово. Поэтому, когда этот ваш дядя нарисовался, пришлось и его прибрать. Как? Да уж есть способы! Нет-нет, никакого насилия – вы что? Он хоть и не Сталлоне был, но все-таки поздоровее меня и уж тем более – наших заморышей. Все тихо-мирно: вовремя подойти, вовремя заговорить, сценочку маленькую разыграть…
– Вроде как у наперсточников?
– Да приемы везде одни! Главное – цель. Она, как известно, оправдывает средства… Ну кто откажется, когда девчушка, божий одуванчик, угостит риса горсточкой? И глоточком настоя травяного? Вся чистенькое, беленькое… С молитвой!
– Что подсыпали? Димедрол? Клофелин? Синтетику?
– Слушай, мы же договорились. Не знаю! Отец и Мать уже готовое присылают. А сама не пробовала, понял? Ну, короче, он хлебнул, «отлетел». Посадили в такси, привезли на хату…
– Куда-куда?
– Тьфу, прости господи… В приют! Для новичков. Переодели, еще лекарства дали, уложили спать…
– Шмонали?
– А чего там шмонать? Паспорт, денег с гулькин нос, да эта вот карточка долбаная, чтоб ей…
– А что домой к нему не поехали? На квартиру?
– Дурных нема! Зачем? Мы же не воры… Еще недельку бы, на крайний случай – две, и он сам бы к себе отвел. И дарственную на квартиру оформил бы, и еще что есть из вещичек в братство отдал бы. Доб-ро-воль-но! Пацаны вон и девки-соплячки, те – да, из дому по мелочи несут, попадаются, муки терпят. А если солидный человек, в возрасте… Ну, к тому же и прописка в загранпаспортах не указывается…
– А в валютник зачем потащилась? Жадность фраерская?
«Сестра» досадно повела плечами:
– Бес, сволочь, попутал! Восемнадцатого координатор приезжает, надо будет встретить как положено, да и самой чего-то этакого захотелось… Мы ведь из ларьков не питаемся, только с базара или из магазинов хороших!
– Послушай… Как он сейчас? Очень… ну, это самое?
– В смысле «крыши»? Не очень ли съехала? Да как сказать… Я думаю – оклемается. Он ведь меньше трех недель у нас. Так?! Так! Это уж потом: хоть ты их гипнозом, хоть электрошоком…
– Ты говорила, что на первом этаже новичков только успокоительным пичкают? И волю подавляют? А уж программирует их лично Отец?
– Это ты говорил. У нас по-другому называется.
– Не важно, суть одна… Смотри, «сестричка», если его вытащить не удастся, на том свете найду!
– Пошел ты… Эй, дядя, здесь сворачивай направо, вон к тем домам! И у будки остановись, ближе не надо.
Прежде чем открыть дверь, Виноградов достал из кармана крохотный ключик и вложил его в руку Орлову:
– Это от наручников. Слушай внимательно! Если через десять минут не вернусь, давай сигнал нашим, по радиотелефону… Вызывай, на хрен, группу захвата, пусть развлекутся. Дальше… Запрись. В машину никого не пускай, что бы ни говорили. Будут ломиться, сигналь и тоже вызывай ребят. Вообще действуй по обстановке: почувствуешь что-то не то в моем поведении, в ее или шефа, сразу же поднимай тревогу. Тут лучше перестраховаться, всякое может быть.
– А я?
– Не волнуйтесь, мадам! Слово офицера. Пьеса в двух актах: клиент в машине – ключик в замочке… Один щелчок – и вы свободны! И век бы вас не видеть…
– Ладно! Пошли… Да не дрожи ты, дядя! Скоро вернемся. – И «сестра» решительно потянула капитана за собой.
…С такой скоростью Виноградов не ездил даже в эскорте Черномырдина. Владимир Александрович в очередной раз перевел взгляд с завалившейся направо стрелки спидометра на бледное, равнодушное лицо Маренича: полуприкрытые слезящиеся глаза, сальная прядь волос, уголки губ с присохшими остатками какой-то еды… От бесформенного балахона, накинутого на Виктора, чем-то отвратительно пахло – переодеть его капитан не успел, куртка, джинсы и обувь просто валялись рядом на сиденье.