Они уже поравнялись с воротами, и он, оставив Билли с повозкой на попечение Хамфри, бросился в комнату Якоба.

– Ну, слава богу, вернулся, – тут же открыл глаза при его появлении дотоле дремавший старик. – Мне было боязно, что ты не поспеешь до моего ухода. А это уже очень скоро. Чувствую: время мое пришло.

Он произнес это совершенно спокойно и даже вроде бы лучше сегодня выглядел, чем в предыдущие дни.

– Ну зачем ты так, Якоб, – откликнулся мальчик. – У тебя что-то сильно болит?

Старик улыбнулся:

– Нет, дорогой, теперь уже совсем ничего. Просто настал мой час. Я ведь уже очень стар, мой мальчик.

– Ну, так уж и очень! – воскликнул тот. – Мне Освальд сказал, что тебе никак не больше шестидесяти.

– Освальд об этом не знает, – продолжил Якоб. – Все здесь считали, что мне куда меньше, чем есть. Просто Господь мне позволил жить в силе и бодрости. Я и так уже задержался куда дольше срока. Помнишь ведь, в Библии сказано: нам в этом мире положено трижды по двадцать и еще десять лет. Значит, от силы семьдесят. А мне уж перевалило за семьдесят шесть. Давно стою за порогом. Вот что, мой мальчик. Еще раз тебя заклинаю: будь осторожен. Если не ради себя, то хоть ради сестер. Ты еще очень молод, но гораздо умнее и сильнее своих сверстников и сможешь встать на защиту девочек не хуже, чем я. Господь послал нам тяжелое время, но такова Его воля, и мы должны принимать ее. Чувствую: впереди еще много тяжелых дней, и смерти подобно, пока они длятся, тебе объявлять свое настоящее имя. Доведешь до беды и себя, и брата с сестрами. Оставайтесь по-прежнему в этом доме и зарабатывайте себе на жизнь фермой. Это разумнее, чем охотиться на оленей, которых они считают теперь своими. В сундуке ты отыщешь деньги. Если станете тратить их с разумом, хватит вам их надолго. Я, как и все мы, грешен, однако старался по мере сил жить праведно и с Божьей помощью исполнять, насколько умел, свой долг. Пообещай мне, пожалуйста, Эдвард, что, даже когда меня рядом не будет, ты каждое утро и каждый вечер станешь читать остальным вслух Библию и молиться, как это делал я с вами. Ты мне обещаешь?

– Да, – с усилием произнес Эдвард и вынужден был глубоко вздохнуть, чтобы не разрыдаться. – Именно так я и поступлю, Якоб. И обещаю следовать всем советам, которые ты мне дал.

– Ну, вот и славно. Благослови тебя Бог. А теперь приведи ко мне Хамфри и девочек, чтобы я мог попрощаться с ними.

Вскоре они вошли, и старик продолжал:

– Хамфри, ты долго радовал мое сердце своими успехами. И теперь ухожу я спокойно не только благодаря Эдварду, но и благодаря тебе. Ты справишься, мой дорогой, но, пожалуйста, береги себя и не слишком усердствуй, когда приручаешь свой дикий скот. Это очень опасно, а твоя жизнь нужна сестрам. Сейчас вас с Эдвардом двое, однако над смертью никто не властен, и, конечно, не приведи Господь, но она может настигнуть кого-то из вас в молодые годы. Один уйдет, а другой останется и примет ответственность за обоих. Помни, пожалуйста, это. Знай, что твоей семье без тебя не прожить. И поддерживай дальше ферму такой, как она у тебя сейчас есть.

Голос его совсем ослабел, и он попросил, чтобы девочки подошли поближе.

– Прощай, моя дорогая Элис. Ты приносила мне радость и утешение все те долгие дни, что я здесь пролежал. И неустанно читала мне Библию, когда глаза мои уже не могли видеть слов. Дай тебе Бог прожить долго и счастливо, когда же настанет твой смертный час, пусть Он пошлет тебе столько внимания и заботы от близких, сколько увидел я от тебя. Ты же, моя прелестная Эдит, пожалуйста, сохрани столь же радостный нрав и такую же чистую душу, какой ты скрашиваешь сейчас нашу жизнь. Ну, вот и все, мои дети. В глазах у меня темнеет. Молитесь обо мне, грешном. Да примет Господь мою душу через Иисуса Христа. Аминь.

Это было последним словом старого егеря. Дети, молившиеся на коленях возле его кровати, увидели, как глаза его смежились и он перестал дышать.

Девочки зашлись от слез. Эдвард и Хамфри нашли в себе силы сдержаться лишь от сознания, что они теперь главные и должны утешать сестер. Элис рыдала в объятиях Эдварда, а Эдит – в объятиях Хамфри. Ему-то первому и пришло на ум, каким образом их ненадолго отвлечь от горя.

– Элис, ты сжала Эдварду обожженную руку, и ему сейчас больно. Лучше давайте-ка попытаемся хоть немного помочь ему.

Девочки тут же засуетились возле старшего брата. Хамфри, стараясь не причинять ему боль, снял с него куртку и засучил рукав рубашки, а девочкам велел принести несколько картофелин и чистую тряпку.

– Вот этот способ я в Арнвуде и узнал, – принялся объяснять он Эдварду, пока сестры под его руководством натирали тряпку картофельным соком. – Никаких специальных лекарств здесь не требуется. Сейчас мы этим тебе обмотаем руку.

Когда процедура была закончена и Эдварду действительно полегчало, девочки снова начали хлюпать носами, но Хамфри им крикнул:

– У вашего брата с утра во рту даже крошки не было. Давайте его хоть ночью покормим.

Приготовление ужина и еда еще на какое-то время всех отвлекли, но после на девочек вновь навалилось горе, и братья их долго еще утешали, пока на обеих не снизошел спасительный сон.

Глава X

Убедившись, что девочки крепко спят, Эдвард сказал Хамфри:

– Чем скорее мы похороним нашего бедного старика, тем лучше. Пока его тело в доме, Элис и Эдит не успокоятся.

– Да, это так, – отвечал ему младший брат. – Но какое нам выбрать место?

– Якоб однажды сказал мне, что хотел бы покоиться в этом лесу под одним из больших дубов, – с грустью проговорил Эдвард. – У нас за домом растет как раз очень красивый. Полагаю, ему бы понравилось.

– Тогда я прямо сегодня ночью и вырою там могилу, – вызвался Хамфри.

– Жаль только, что я сегодня тебе не помощник, – посетовал старший брат.

– Я прекрасно справлюсь один, а ты лучше выспись. Дай только я тебе поменяю повязку.

Едва он это закончил, Эдвард прямо в одежде улегся в кровать и моментально уснул, а Хамфри, вооружившись киркой и лопатой, отправился к старому дубу. К рассвету могила была готова. Он разбудил Эдварда.

– Теперь тебе все же придется помочь мне. Один я с телом не справлюсь.

– Ну, конечно же, – отозвался брат. – Да мне уже и получше. Подгони-ка повозку к самому дому, а там и сообразим, как ловчее все сделать.

Пока Хамфри запрягал Билли, Эдвард успел приготовить белую простыню. Завернув в нее тело старого егеря, они бережно опустили его на дно повозки.

– Ну, Эдвард, зовем сестер? – спросил Хамфри.

– Нет, лучше сперва опустим его в могилу, – принял другое решение старший брат.

Они отвезли Якоба к красивому старому дубу, где он должен был обрести свое последнее земное пристанище, опустили его в могилу, вернулись домой и поставили Билли в конюшню.