Валерий Иванович отвёл старичкам две комнатушки в южной пристройке. И, главное, денег не взял, зато целый вечер развлекал их романсом в собственном исполнении. Романс назывался «Не пробуждай воспоминаний…»
Сантехник Ерёмушкин, как и в прошлом году, когда они ездили на море, решил ночевать в «Мерседесе», клятвенно пообещав дяде Косте без разрешения ничего не ремонтировать…
* * *
Первый день прошёл классно! Все отдохнули, кто как хотел, и никто никому не мешал нудными разговорами и ненужными замечаниями!
А Гусь и вообще отличился. Он нашёл за амбаром неразорвавшуюся немецкую противотанковую мину, но не стал по привычке проверять, что там у неё внутри, а доложил Поликарпу Николаевичу, который по мобилке вызвал милицию, которая примчалась с сапёрами, которые нашли ещё парочку мин и устроили в поле за селом такой фейерверк, какого в Башмачке не видели со времён Великой войны!
* * *
Но второй день был ещё лучше. Местные и городские сыграли в футбол. Местных было больше, зато городские играли лучше. Ведь они тренировались с весны, как только снег сошёл, а местные в этом году вообще ни разу толком не поиграли, потому что у них кончился мяч. В смысле, разлезся по всем швам, скукожился и засох, отчего стал похож на панцирь черепахи.
Поэтому играли восемь против четверых. У городских четвёртым стал Поликарп Николаевич, из-за чего Жорика перевели в полузащитники.
Хорошая получилась игра. Настоящая. И болельщиков было много. И закончилась она с красивым счётом 19:19.
А в чью пользу, догадайтесь сами…
Правильно! В пользу дружбы!
Вечером в воскресенье городские погрузились в автобус «Мерседес», чтобы вернуться в свои каменные джунгли. Никто не хотел уезжать из уютной Башмачки, поэтому все немного загрустили, кроме сантехника Ерёмушкина, с которым произошла одна история, повергшая его в радостное изумление.
В двух словах дело было так. Пока все купались, загорали, пили молоко и закусывали витаминами типа огурец (что в общем-то не рекомендуется), Ерёмушкин слонялся по селу в поисках подходящей работы. Но откуда, скажите, ей взяться? Во-первых, водопровод построили сравнительно недавно и он не думал ломаться. Во-вторых, если бы он и сломался, то никто бы не помер, ведь в каждом дворе был свой колодец с такой вкусной водой, что водопроводную не пили даже гуси. В-третьих, всю подходящую работу давно переделал Семён Кочкин, газоэлектросварщик четвёртого разряда!
И всё же Ерёмушкину повезло. На окраине села он наткнулся на старую водоразборную колонку, ошибочно принятую им за гидрант – специальный кран, с помощью которого пожарные добывают воду из водопровода. Находка действительно походила на огромный кран, только торчащий не из кухонной мойки, а прямо из земли. У основания гидранта росла сухая трава, и было ясно, что из него давно не текло и даже не капало.
Увидев это безобразие, Ерёмушкин презрительно хмыкнул:
– Вот головы садовые! Это ж вам не корова, а гидротехнический механизм! Ничего, у меня потечёт…
У сантехника Ерёмушкина всегда что-нибудь текло, поэтому заставить старый кран фонтанировать было для него делом чести. Не теряя времени, неугомонный сантехник достал разводной ключ и раскрутил всё, что раскручивалось. Однако это не помогло. Кран молчал.
«Ага!» – цыкнул глазом Ерёмушкин и побежал к дяде Косте, чтобы одолжить у него лопату. Дядя Костя не возражал, тем более, что в автобусе его не было.
Рысцой вернувшись на место, Ерёмушкин принялся искать водопроводную трубу. Через два часа он вырыл приличную траншею, в которой нашёл медный носик от самовара и ещё много чего интересного, кроме трубы…
Ерёмушкин, почесал грязной пятернёй в затылке и издал какой-то невнятный горловой звук, что означало высшую степень озадаченности. До этого он был уверен, что в любом деле должна быть зарыта труба. Закончив во второй половине прошлого столетия знаменитое двадцатое профтехучилище санитарной техники, он и представить себе не мог, что существуют краны, которые просто втыкаются в землю и дают вкусную, чистую, холодную и дармовую воду безо всяких труб. Тем более, что именно в прошлом веке (тоже, кстати, двадцатом!) очень сильно распространилось мнение, что человек – царь природы, и если он вовремя не подкрутит винтики и гаечки, то природа сразу распадётся на запчасти…
– Чего копаешь, деревня? Нету тут воды! Ушла вся…
Кричал какой-то весёлый парень в шерстяной фуражке. Одной рукой он обнимал баян, а другой – симпатичную загорелую девушку в лёгком белом сарафане.
– Куда ушла? – удивился сантехник.
– А кто её знает? Как десять лет назад слив для канализации построили, так эта колонка и пересохла. А ещё раньше тут колодец с журавлём стоял. Всё село сюда ходило, потому что тут самая вкусная вода была…
– Сеня, пошли, – ласково проворковала девушка, по-хозяйски поправляя непослушную чёлку под фуражкой баяниста.
– Идём, Клава, – радостно, как телок, промычал парень и застенчиво чмокнул свою попутчицу в щёчку.
Парочка неспешно удалилась, причём по их походке было видно, что им абсолютно всё равно куда идти. Ерёмушкин вздохнул, вытер лопату о траву и поплёлся домой – туда, где играла музыка и пахло жареным шашлыком.
* * *
На полянке неподалёку от автобуса был установлен мангал – железная жаровня на четырёх ножках. На нём густо лежали шампуры с нанизанными кусками сочного мяса, белого лука и багровых помидоров. Вокруг собрались местные и приезжие и в предвкушении дружеского ужина вели дружескую беседу. Говорили о чём угодно, кроме политики и погоды, говорили, вроде бы о мелочах, но эти мелочи оказывались почему-то очень важными для всех, из-за чего разговор никого не раздражал, а наоборот, согревал души.
Толибася рассказал, как однажды, ныряя в реке, сильно порезал ногу, но ничего не почувствовал, пока не вылез на берег. Его потом папа на руках до медпункта тащил.
– Пять швов наложили! – с гордостью говорил он и предъявлял белесый шрам всем желающим, у которых, как оказалось, тоже имелись свои шрамы и свои истории.
Дядя Митя рассказал, как в него однажды стреляли браконьеры.
– Они, главное, стреляют, а меня пуля не берёт! Пру за ними на своей «Казанке», а догнать не могу. Был бы подо мной «Прогресс» с двумя «Вихрями» – враз бы протаранил. Стреляли, они стреляли, пока на мель не наскочили. От удара все за борт вылетели. Я потом одного еле откачал.
– А страшно, когда в тебя стреляют? – спросил кто-то.
– Сначала нет, а потом страшно. Я после этого два месяца в холодном поту просыпался. А что делать, если работа такая?
– Да-а-а, работа – дело серьёзное, – подхватил разговор Поликарп Николаевич. – Вот у меня строительная фирма, высотные дома под ключ сдаём. Многие завидуют, а чего завидовать, когда с сыном нету времени по душам поговорить, разве что когда-никогда вырвешься на природу. Так вот, насчёт стрельбы. У меня раз на стройке баллон газовый рванул. Мы специальными газовыми плитками зимой стены сушим, чтобы обои лучше клеились. Короче, рванул так, что бетонная опора рухнула. Но повезло, никто из рабочих не пострадал, одного, правда, слегка контузило. Начали разбираться и оказалось, что нам бракованный бетон поставляли. И если бы не взрыв, этот дом мог развалиться вместе с жильцами.