— Майра, не выдумывай. Мы не держались за руки, — повторила Суни, качая головой.
— Я показывал ей фокус с монетой. Помнишь, тот, когда надо угадать, в какой она руке? Вот и все.
Эти два розовых пятна на его щеках. Этот невинный взгляд на красивом лице. Майра почувствовала, что верит ему.
Уокер точно говорит правду. Никто не может врать с таким видом!
— И где была монета? — спросила Майра.
Суни пожала плечами.
— Я не могла найти ее. Это слишком хитро для меня.
Майра поняла, что сделала поспешный вывод. Уокер говорил правду. Он и Суни встретились в торговом центре и купили пиццу. Подумаешь, страшное дело. Майра зашла слишком далеко в своих предположениях. Она села рядом с Уокером.
«И все-таки что нашел Уокер в Суни? Ладно. Оставь этот вопрос», — рассуждала Майра. Суни пользовалась самой дурной славой в средней школе Фрейдист. Легко было догадаться, что Уокер мог в ней найти.
Но он не совсем в ее вкусе. Стеснительный, честный. Между ними ничего не могло произойти. Майра ругала себя за то, что так быстро стала ревновать и перестала доверять Уокеру.
— Чем ты занимаешься этим летом? — Суни спросила Майру, шумно допив остатки кока-колы.
— Работаю.
— Я тоже. По крайней мере, пробовала, — продолжала Суни, вздыхая. — Я работала у Фрости, здесь, в торговом центре. В парикмахерской. Но меня уволили. Они хотели, чтобы мой трудовой день был бесконечным. Я сказала что-то вроде: «И не думайте об этом». Тогда мне ответили: «Забудь о том, что тебе надо приходить на работу».
— Лентяйка, — подытожила Майра. Она подумала, что это был ее самый долгий разговор с Суни.
— А как насчет того, чтобы съесть немного пиццы? — спросил Уокер. Он подвинул плоское блюдо поближе к ней.
— Не хочу. Спасибо. Мне пора домой. То есть, мне надо кое-что купить. — Майра вспомнила, что забыла о цветных образцах краски для матери. Надо поторопиться.
Она вышла из кабины.
— Подожди. Я подвезу тебя, — предложил Уокер.
В самом деле, Майре хотелось поговорить с Уокером, рассказать ему о прогулке во сне и о том, как ей было странно и страшно. Но сейчас это едва ли получилось бы. Она уже поверила, что все сказанное Уокером о Суни правда. Майра не хотела слушать, как он снова и снова будет все объяснять. Она не сомневалась в том, что он поступит именно тик. И не хотелось снова рассказывать, как ее предавал огромный светловолосый мужчина. Он точно был чокнутым и скорее всего принял ее за кого то другого. Майра решила забыть об этом.
— Нет, спасибо. Позвони мне вечером. Пока, — Не оглядываясь, Майра выбежала из пиццерии.
— Надеюсь, мне не придется запирать тебя на ночь.
Майра сердито взглянула на мать.
— Нет, я не шучу.
Миссис Барнс отпила глоток кофе и поставила кружку на стол. Они только что пообедали, и посуда еще не была убрана со стола. Майра ждала, пока будет съедена запеканка из говяжьего фарша с макаронами и сыром, чтобы рассказать матери о своей прогулке во сне. А мать отреагировала на это в свойственной ей манере, превратив все в шутку.
— Почему тебя забавляет все, что со мной происходит? — серьезно спросила Майра.
— Меня это не забавляет. И не смотри на меня так. Лунатизм — серьезное дело. Но я не желаю, чтобы ты боялась и волновалась. Это вряд ли больше когда-либо случится. Пожалуйста, дорогая… успокойся.
— Мама, я чуть не вышла на улицу. А если я не проснулась бы?
Но ты же проснулась. Послушай, я медсестра, И уверяю тебя, что никто еще не оказался в нашей больнице, потому что попал под колеса грузовика, гуляя во сне. С тобой все будет в полном порядке.
— О, я начинаю чувствовать себя гораздо лучше, — с издевкой сказала Майра. Она протянула руку через стол и отпила кофе из кружки матери.
— Фу. Разве ты пьешь кофе совсем без сахара?
— Да. Я люблю крепкий кофе. Крепкий и густой.
Майра поморщилась и подвинула кружку ближе к матери.
— Насколько я помню, раньше ты никогда не ходила во сне. — Миссис Варне положила свою руку на руку Майры. — Ты всегда крепко спала.
— Правда, — поддакнула Майра.
— Скорее всего, это лишь тревожный единичный случай. Возможно, тебя что-то взволновало. Может быть, съела что-то не то.
— Мама! — Майра сердито отдернула свою руку.
— Ладно, ладно. Еда здесь ни при чем. Извини. Я вижу, ты очень расстроена. Успокойся, и имей в виду на будущее, что в этом нет ничего страшного. Вот и все.
— Я оказалась на улице в одной ночной сорочке!
— Если ты так расстроена, в больнице есть один чудесный человек, с которым можно поговорить.
— Ты имеешь в виду психиатра?
— Да, он один из моих старых друзей, я уверена, он найдет время для тебя.
— Итак, ты думаешь, что я теряю разум?
— Нет, конечно, нет. Но тебе станет лучше, если ты поговоришь с кем-нибудь из посторонних. Это приободрит тебя. А мне ты готова заткнуть рот, как только я хочу что-нибудь сказать.
— Я не затыкаю тебе рот. Тебя просто забавляет, что я во сне болтаюсь по улице, а меня это ужасно пугает.
Миссис Варне хотела что-то добавить, как раздался звонок. Она взглянула на часы.
— Ну и ну, кто же это может быть?
— Может, Уокер, — сказала Майра. Она вскочила и быстро побежала к двери. — Я столкнулась с ним в торговом центре, он тоже беспокоился обо мне.
Майра выбежала в коридор и рывком отворила дверь.
— Стефани!
— Привет. Как дела? — Стефани чуть кивнула. На ней были белые теннисные шорты, темно-голу — бая кофточка с длинными рукавами, шея повязана белым шарфом. Черные волосы были стянуты в конский хвост. Даже при желтом свете на крыльце она выглядела загорелой.
«Она так похожа на Линка», — подумала Майра.
Майра открыла дверь с металлической решеткой, и Стефани вошла.
— Как тебе удалось так загореть? — спросила Майра. — Я слышала, ты этим летом работаешь.
— Да. В детском саду Шейдисайд. Это что-то вроде летнего детского лагеря. Поэтому я почти все время провожу на солнце.
— Привет, Стефани, — в коридор вышла миссис Варне. — Какая ты красивая.
— Спасибо, миссис Варне. — Как поживаете?
— Хорошо. Давно тебя не видела.
Стефани неловко посмотрела на Майру.
Да. Ну… я работаю в детском саду Шейдисайд. В моей группе двадцать четырехлетних детишек. Я так устаю, что иногда ложусь спать в половине девятого!
— Ты спишь дома или на свежем воздухе? — спросила миссис Барнс и рассмеялась.