– Освободила тебя?! Освободила тебя? Это же и есть свобода, Элиас! Когда ты это поймешь? Мы – маски. Наша судьба – власть, смерть, сила. Вот кто мы. Если ты всем этим не владеешь, как ты вообще можешь быть свободным?
Она в бреду. Я пытался принять эту ужасную правду, когда уловил звук шагов. Эл их тоже услышала. Мы повернулись и увидели Каина, обходящего утес. Он шел в сопровождении восьми легионеров. По поводу нашего с Элен спора он не сказал ничего, хотя, вне всякого сомнения, слышал по крайней мере часть его.
– Вы пойдете с нами.
Легионеры разделились. Четверо взяли меня, другие четверо схватили Элен.
– Что происходит? – я попытался стряхнуть их, но они были зверски сильные и крупные, крупнее меня, и не сдвинулись с места. – Что такое?
– Это Испытание Верности, Претендент Витуриус.
Когда я вошла на кухню Коменданта, Иззи бросилась ко мне. Под глазами у нее залегли тени, волосы спутались и напоминали птичье гнездо – казалось, она не спала всю ночь.
– Ты жива! Ты… ты здесь! Мы думали…
– Они причинили тебе вред, девочка? – за спиной Иззи остановилась Кухарка, и я поразилась, увидев, что она тоже растрепана и с красными глазами. Она взяла мой плащ и, увидев мое платье, велела Иззи принести другое. – С тобой все нормально?
– Да, со мной все в порядке.
Что еще я могла сказать? Я все еще пыталась разобраться в том, что случилось. В то же время я размышляла над словами Элиаса о тюрьме Беккар и в конце концов решила: я должна выбраться отсюда и найти Ополчение. Должна вычислить, где Дарин и что на самом деле происходит.
– Куда они тебя забирали, Лайя? – Иззи вернулась с платьем.
Я быстро переоделась и тщательно, насколько могла, спрятала кинжал на бедре. Я не хотела рассказывать, что случилось, но не могла им лгать, особенно после того, как они провели бессонную ночь в страхе за мою жизнь.
– Они отдали меня Витуриусу как приз за победу в Третьем Испытании. – Обе взглянули на меня с ужасом, и я поспешно добавила: – Но он не причинил мне вреда. Ничего не случилось.
– В самом деле? – раздался голос Коменданта, и в жилах тотчас застыла кровь.
Все втроем – я, Иззи и Кухарка – повернулись к кухонной двери.
– Ничего не случилось, говоришь? – Она вздернула голову. – Очень интересно. Следуй за мной.
Я пошла за ней, чувствуя, как ноги наливаются свинцом. Зайдя в кабинет, бросила взгляд на стену с портретами мертвых ополченцев. Казалось, будто находишься в комнате с призраками. Комендант закрыла дверь кабинета и обошла вокруг меня несколько раз.
– Ты провела ночь с Претендентом Витуриусом, – изрекла она.
– Да, сэр.
– Он тебя изнасиловал? – она задавала отвратительные вопросы с такой легкостью, как будто интересовалась моим возрастом и именем.
– Нет, сэр.
– Почему, если прежде он казался весьма заинтересованным тобой? Рук не мог от тебя оторвать.
Я поняла, что она говорила о ночи Лунного Фестиваля. Точно уловив запах моего страха, она приблизилась ко мне.
– Я… я не знаю.
– Может ли такое быть, что парень действительно влюблен в тебя? Я знаю, что он помогал тебе – подобрал в дюнах и принес сюда, защищал от Маркуса несколько ночей назад. – Она сделала еще один шаг. – Но меня особо интересует та ночь, когда я обнаружила вас в лакейском коридоре. Что вы делали вместе? Он с тобой заодно? Он – предатель?
– Я… не уверена, что вы…
– Думала, сможешь меня одурачить? Думала, я не узнаю?
О небеса! Этого не может быть.
– У меня тоже есть шпионы. Среди маринцев, кочевников, – она остановилась всего в нескольких дюймах от меня. Ее улыбка действовала как гаррота, затянутая вокруг шеи. – Даже в Ополчении. Ты бы удивилась, узнав, где у меня есть глаза и уши. Эти крысы из книжников знают только то, что я позволяю им узнать. Что они собирались делать, когда ты встречалась с ними в последний раз? Планировали что-то значительное? Куда потребуется много людей? Возможно, тебе интересно, что это. И ты довольно скоро узнаешь.
Комендант схватила меня за шею прежде, чем я успела увернуться от нее. Я брыкалась, но она лишь крепче сжимала хватку. Мышцы на руке напряглись, но глаза казались мертвыми и бесцветными как никогда.
– Знаешь, что я делаю со шпионами?
– Я не… не… – Я не могла дышать. Не могла думать.
– Я преподаю им урок. Им и тем, кто с ними заодно. Кухонной служанке, например.
Нет, только не Иззи, не Иззи! В глазах у меня возникли слепящие вспышки, но тут раздался стук в дверь. Она отпустила меня, и я повалилась на пол. Небрежно, будто только что вовсе и не она чуть не задушила раба, Комендант открыла дверь.
– Комендант, – снаружи стояла Пророчица, маленькая, будто невесомая. Я ожидала увидеть рядом с ней легионеров, как в прошлый раз, но она была одна. – Я пришла за девушкой.
– Вы не можете взять ее, – возразила Комендант. – Она – преступница и…
– Я пришла за девушкой. – Лицо Пророчицы окаменело. Обе пристально смотрели друг другу в глаза, и в этом перекрестном взгляде читалась молчаливая и яростная борьба воли. – Отдайте ее мне и идите следом. Нас ждут в амфитеатре.
– Она – шпионка…
– И получит соответствующее наказание.
Пророчица повернулась ко мне, и я не смогла отвести от нее взгляд. В какой-то миг я увидела саму себя в темных безднах ее глаз. Мое сердце остановилось, лицо одеревенело, и я вдруг совершенно отчетливо поняла, что Пророчица собирается отвести меня на гибель, что смерть моя близка – ближе, чем во время облавы, ближе, чем в тот день, когда Маркус избил меня.
– Не отдавайте меня ей, – взмолилась я, обращаясь к Коменданту. – Пожалуйста, не…
Пророчица не дала мне закончить.
– Не советую идти наперекор воле Пророков, Керис Витуриа. Ты проиграешь. Ты можешь добровольно пойти в амфитеатр или же я призову тебя. Так как?
Комендант колебалась, и женщина ждала, спокойная, неподвижная, точно скала у реки. Наконец Комендант кивнула и вышла за дверь. Второй раз за день меня связали и сунули в рот кляп. Затем Пророчица пошла за Комендантом, волоча меня за собой.
– Я пойду спокойно, – пообещал я, когда солдаты скрутили нас и завязали нам с Элен глаза. – Только уберите от меня свои проклятые руки.
В ответ один из них сунул мне в рот кляп и забрал мой меч. Легионеры завели нас на гору, затем проводили через территорию школы. Со всех сторон слышались шаги, центурионы выкрикивали приказы, я услышал гул амфитеатра.
Четвертое Испытание. Все тело напряглось. Я не хотел возвращаться туда, где убил своих друзей. Не хотел и ногой ступать на это проклятое место.