— Есть в каждом из нас, — перебил Войтех, наконец понимая, что пытался сказать ему раввин.
— Именно! — обрадовался Нев. — Диббуку подходит не каждый человек. Обычно они прилипают к душам максимально светлым, потому что с чужим злом они конфликтуют. Идеальными носителями для диббука считались дети и девственницы.
— Потому что после первого же секса с мужчиной в душе женщины поселяется зло, — язвительно фыркнула Лиля.
— Вы же понимаете, это издержки древних представлений о чистоте, — Нев смутился.
— Предположим, я еще поверю, что из всей группы в подземелье диббук выбрал Катку как самую чистую и невинную душу, — прокомментировала с балкона Саша. — Потом перешел на Ханну, если Катка ему не подошла, та вообще даже в церковь ходила, возможно, посветлее и почище будет, но этот последний чувак, простите, на невинную душу никак не тянет.
— А зачем он вообще меняет хозяев? — Ваня непонимающе посмотрел на Нева. — Выбрал одну — и сиди себе.
— Диббук меняет хозяина в двух случаях. Во-первых, как я уже сказал, он ищет идеальное вместилище, потому что чужая тьма конфликтует с ним. Почувствовав рядом хозяина лучше, он перепрыгивает. При этом прежний носитель погибает. Во-вторых, он вынужден прыгать, если носитель погибает по другим причинам. Насколько я понимаю, Ханна бросилась под поезд в метро. Диббук был вынужден прыгнуть на ближайшего человека, уже не разбирая качество носителя. Думаю, поэтому последний известный нам носитель так быстро умер: он не подходил диббуку.
— А человек, в котором живет эта тварь, чувствует ее? — снова спросил Ваня.
— Человек совершенно точно проходит через определенную трансформацию, — Нев повернулся к Войтеху, — отсюда и изменение в поведении, но я сомневаюсь, что он осознает, в чем дело. Если только он не знаком с концепцией одержимости вообще и диббука в частности.
— Просто я не понимаю, какого рожна Ханна бросилась под поезд, — не унимался Ваня, — если она не понимала, что в ней поселился этот ваш… диббук.
— Да все просто, — немного раздраженно ответила Лиля. — Она видела, что сделала Катка с подругой, и чувствовала негатив и агрессию в себе. Не знаю, была ли она знакома с концепцией одержимости, но, думаю, определенные выводы сделала. Вот и решила проблему по-своему.
— Возможно, — кивнул Нев.
— Значит, Голем охотится не на самих людей, а за диббуком? — неуверенно резюмировал Войтех.
— Я думаю, что это самый логичный вывод, — кивнул Нев. — Пока ситуация видится мне примерно так: несколько веков назад его использовали как ловушку для диббука…
— Потому что он пустой сосуд, который можно наполнить чем угодно, — Войтех опять вспомнил слова раввина.
— Именно. Потом его спрятали в том подземелье, но его создатель, по всей видимости, предполагал, что однажды подземелье будет вскрыто, и диббук сможет вырваться из своей тюрьмы, перескочив на минимально подходящего носителя, которым и стала Катка. Голем был запрограммирован на то, чтобы в этот момент восстать и отправиться за диббуком.
— Люблю качественно спроектированные программы, — фыркнул Ваня. — Способности хамелеона в него тоже заложил создатель?
— Если он подумал о том, что Голему потребуется слиться с толпой, то мог и заложить, — кивнул Нев. — По крайней мере, я сомневаюсь, что Голем делает это сам.
— Значит, наша основная забота не Голем, а диббук, — Войтех задумчиво смотрел на распечатки на стене, на выведенное на иврите слово, означающее диббука. — Вопрос в том, что мы можем сделать, чтобы остановить его?
— Для этого его сначала нужно найти, — резонно заметил Ваня, — а мы понятия не имеем, где его искать.
— Он должен быть в ком-то из тех, кто был в супермаркете в тот момент, когда Мартин устроил там бойню. — Саша выбросила сигарету в пепельницу и вернулась в комнату. — Если Карелу удастся получить список этих людей, мы можем начать проверять их всех.
— Ты представляешь, какой длины будет список? — возразила Лиля. — И как мы будем их проверять? Опрашивать родных, не изменилось ли их поведение?
— Нев, — Саша повернулась к их старшему товарищу, — нет никакого более действенного способа опознать носителя диббука?
Нев немного растерянно пожал плечами. До сих пор он изучал диббуков просто как часть фольклора и никогда не встречал практического руководства, как распознать носителя диббука.
— Сомневаюсь, что есть какой-то более действенный способ, чем тот, который предположила Лилия.
Войтех медленно поставил полупустую чашку на маленький обеденный стол и подошел ближе к распечаткам. Он не был уверен, что у него получится, но что-то внутри решило, будто сейчас хороший момент попробовать. Протянув руку к слову «диббук» на иврите, он закрыл глаза и попытался мысленно вернуться в тот день, когда они обнаружили Ханну на рельсах. Рядом с ней был мужчина, который, скорее всего, уже стал новым носителем. Войтех не помнил, обратил ли он тогда на него какое-то внимание, но сейчас пытался представить его лицо по фотографиям в репортажах.
Остальные все еще бурно обсуждали, как можно побыстрее определить носителя диббука среди нескольких десятков людей, которые находились в супермаркете, и даже не обратили внимания на то, что делает Войтех, среагировав уже только на звук упавшего на пол тела.
Нев замер на полуслове, Ваня удивленно вздернул брови, не тронувшись с места, вместо него к потерявшему сознание Войтеху бросилась Лиля. Саша тихо выругалась, последовав за ней.
— Если его не убьют видения, то его убью я, — проворчала она, опускаясь рядом с ним на колени и пытаясь привести его в чувство. Она всегда знала, что Войтех нарушит свое обещание не провоцировать видения при первом же удобном случае, когда ему покажется, что это важнее его здоровья, поэтому у нее в сумке были припасены необходимые лекарства.
— Может, на диван его перенести, убогого? — предложил Ваня, видя, что все Сашины усилия пока не приносят результата, но в этот момент Войтех все же пошевелился.
— Не утруждай себя, — попытался ответить он Ване, но голос прозвучал так тихо, что услышали его только Саша с Лилей. Не открывая глаз — свет даже сквозь веки причинял боль — Войтех облизнул пересохшие губы. — Я видел его лицо, — сообщил он. — Позвоните Карелу, попросите достать список посетителей с фотографиями. Нужны только мужчины.
— Лежи смирно, — раздраженно приказала Саша, не обратив внимания на его слова. — Я сейчас сделаю тебе укол, и после этого ты пойдешь в постель и поспишь часа три, лучше четыре.
— Какой еще укол? — Войтех так удивился, что даже открыл глаза, но тут же поморщился от чрезмерно яркого света.
— Какой надо. Ты свое сердце слышал? Будешь сопротивляться, еще и снотворного добавлю.
Войтех прислушался к собственным ощущениям. Сердце действительно скакало странным галопом, даже во время пробежек такого не случалось.