Я не ответила, негодующе глядя на него. Неожиданно взгляд лорда отразил понимание сути моих претензий, после чего мне даже величественно кивнули, но не преминули поинтересоваться:
— Прошу прощения, леди оттон Грэйд, а по какой причине эта тема для меня, вашего супруга, является запретной?
Я уже не краснела — я пылала вся, всем телом, и уж точно не намеревалась обсуждать данную тему с его светлостью.
— Мм-м, вы полагаете, — не удовлетворившись моим молчанием, продолжил герцог, — мужчина не знает о женских днях?
— Недомоганиях, — прошипела я. — И да, я полагаю, что супруг, в особенности если он лорд, не должен знать о причинах недомоганий своей леди-супруги!
Неожиданно широкая ухмылка промелькнула на лице герцога, и мне нахально заявили:
— Мы знаем.
До крайности возмущенная, я не выдержала:
— Это верх невоспитанности!
— Поверьте, в курсе даже самые воспитанные и благочестивые, включая священников и монахов, — уже откровенно потешаясь надо мной, сообщил герцог.
Осознав, что его светлость нетривиальным образом измывается, я решила ответить молчанием на возмутительное заявление. Лорд оттон Грэйд едва заметно улыбнулся, глядя на мои сжавшиеся руки, и произнес:
— Потрудитесь объяснить, в чем же дело, раз временных недомоганий у вас не наблюдается.
И в этот миг я осознала, в каком виде предстаю перед герцогом. Мое прежнее смущение показалось детским лепетом в сравнении с тем, что я испытала сейчас. Стыд жег огнем, но даже прикрыться мне было нечем!
— Смиренно ожидаю вашего ответа, — напомнил о своем присутствии лорд оттон Грэйд.
— Я… — голос дрожал, попытка натянуть рубашку как можно ниже, вероятно, выглядела смешно, — я… хотела обратиться к вам с просьбой.
— Я вас внимательно слушаю. — Герцог был серьезен и даже подчеркнуто вежлив, но издевка ощущалась отчетливо.
Мне же… мне же было настолько стыдно, что слова проговаривались с трудом.
— Я… — ткань безостановочно натягиваемой мною сорочки едва не трещала, — хотела просить вас… если вам не составит труда, подать мне платье, забытое… на кровати.
Его светлость широко ухмыльнулся. Нагло и совершенно не пытаясь войти в мое положение, после чего молча протянул мне руку. Я замерла, затравленно глядя на герцога.
— Ну же, Ари, — с улыбкой произнес лорд оттон Грэйд, — и прекратите, ради тьмы, натягивать несчастную рубашку, вы же порвете ее сейчас.
Страх оказаться перед герцогом в еще более нелепом виде подействовал. Я отпустила подол, вложила дрожащие пальцы в ладонь лорда Грэйда. И он мгновенно сжал мою руку, словно поймал в капкан, чем заставил осознать опрометчивость моего поступка. А после герцог вдруг сделал шаг назад, вынуждая и меня последовать за ним. Прикусив губу, едва дыша и краснея от смущения, я шагнула следом. Лорд оттон Грэйд, не отрывая от меня пристального взгляда, вновь сделал шаг… и еще… и еще четыре, все так же крепко удерживая мою ладонь. Затем, чуть наклонился, беря с кровати мое платье, и протянул мне.
Молча. Но едва я вцепилась в ткань, склонился надо мной, прикоснулся губами к моей щеке и прошептал:
— Труда не составило.
После чего вернулся к столу и посланию его величества, не удостаивая меня более и взглядом.
Я же, осознавая бесполезность каких-либо попыток ответить, расправила платье, положив на постель, чтобы было удобнее надеть, но не успела ничего сделать, как неожиданно лорд оттон Грэйд бросил письмо, вскочил с места, развернулся, вышел из каюты, тщательно закрыв дверь.
Растерянно посмотрев в окно, я увидела герцога, стоящего на юте и крепко сжимающего поручень. Взгляд его светлости был направлен куда-то вдаль, а весь вид выдавал напряжение. Но в данный момент трудности лорда Грэйда меня ничуть не заботили — я стремительно одевалась. Платье, панталоны, туфельки, высокий хвост, перевитый лентой у корней волос, и расчесанные светлые кудри, которые без папильоток выглядели не столь ухоженными, но достаточно приличными для леди моего уровня… и в моем платье. Нет, будь у меня взрослое одеяние, я бы склонилась к более строгой прическе, а так.
Завершив с туалетом, вернулась к столу, подхватила письмо управляющего, несколько листов бумаги, грифель, обернутый тростником, и писчее перо с маленькой чернильницей. На брошенное герцогом письмо его величества даже не взглянула, несмотря на пробудившееся любопытство. Потому что я, в отличие от лорда Грэйда, воспитанная особа.
Покинув каюту, я вышла на ют, прошла к обеденному столу и там разместила чистые листы, чернильницу и писчее перо, стараясь не смотреть на стоящего совсем близко герцога. Его светлость обернулся сам, взгляд его показался мне пугающим и… голодным.
— Вы уже завершили? — холодным тоном, но весьма хриплым голосом спросил он.
— Да, лорд оттон Грэйд, — вежливо ответила я.
— Рад, — сдавленно сказал его светлость и вернулся в каюту.
Оглушительно хлопнув дверью.
В немом недоумении я торопливо спустилась по лестнице на палубу, держа письмо управляющего, дополнительный чистый лист и грифель. Огляделась — намеченная жертва располагалась все там же, но вот с саблей, видимо, мужчина уже завершал. Сбежав до конца лестницы, я раскланялась со стоящими неподалеку офицерами и, сдержанно кивая головой всем салютующим мне лордам, торопливо направилась к южанину.
Должна заметить, встретили меня настороженно-удивленно и позабыв о правилах приличия, потому как столь неотрывно следить за леди как минимум нетактично. Я вежливо улыбалась и торопливыми шагами скользила по палубе. Все же корабль у лорда Грэйда чудовищно огромен.
Мой еще не ведающий об этом собеседник, превосходно видевший, что взгляд мой направлен именно на него, привстал, да так и остался в полусогнутом положении, почему-то искренне удивленный моим появлением.
— Добрый день! — вежливо поздоровалась я и протянула руку.
Я слышала, что у южан рукопожатия распространены.
Мужчина заметно смутился. Отложил саблю, старательно вытер ладони о брюки, затем осторожно коснулся моей руки и… поднес к губам.
— А что вы делаете? — удивленно спросила я.
Солдат передумал целовать затянутые в белый шелк пальцы и с сомнением посмотрел на меня.
— Вы и… рука, — заметил он.
Все так же улыбаясь, я спросила:
— А разве в Элетаре не принято пожимать руки при встрече?
Южанин усмехнулся и неожиданно сообщил:
— Для рукопожатия используют правую руку.
Пресвятой учит признавать свои ошибки — я отняла левую ладонь, переместила письменные принадлежности на бочонок, с которого поднялся южанин, и протянула правую. Мужчина, глядя на меня, рассмеялся. Это было так по-доброму, а еще мне в лицо дул морской ветер и играл кончиком моего хвоста — Янира узнала сразу. Обернулась, дух ветра осторожно прикоснулся к щеке, словно давая понять, что он рядом, но я и так не боялась. Вновь посмотрела на лицо солдата — смуглое, загорелое, со смешливыми морщинками, и сама невольно улыбнулась.