Я поворачиваюсь и бегу прочь, моя грудь содрогается от едва сдерживаемых рыданий. Я забегаю в здание и перехожу на шаг. На меня вдруг наваливается страшная усталость, и я чувствую, что у меня нет сил даже подняться по лестнице.
Я преодолеваю несколько ступенек, когда звонит телефон. Мне не приходит в голову мысль сбросить звонок, и я отвечаю, не глядя на номер.
– Привет, ты сейчас свободна? – слышу я голос Джейсона.
Я останавливаюсь и чувствую, как начинаю понемногу успокаиваться – это так на меня действует его голос. Однако дыхание у меня все еще учащенное, а глаза жгут слезы.
– Грейс, ты здесь?
Я хочу рассказать ему, где я, что произошло, какие демоны снова настигли меня. И как сильно я хочу его видеть. И как мне необходимо ощутить себя в его объятиях.
Но я лишь говорю:
– Да.
– Ты в порядке? – спрашивает он. – Где ты?
Я всхлипываю, закрываю лицо ладонью. Я не буду паниковать. Я не буду паниковать.
– Сейчас не самое подходящее время, – хриплю я. – Я тебе перезвоню.
Не дожидаясь его ответа, я отсоединяюсь. Я спешу в свою комнату. Мне нужно побыстрее добраться туда. Мне нужно побыть одной.
Я обливаюсь потом, пока вожусь с ключом. Я роняю его, чертыхаюсь. Наконец мне удается отпереть замок и распахнуть дверь. Я врываюсь в комнату и оказываюсь в полнейшей тишине, такой же сверхъестественной, как после крушения поезда или автомобильной аварии, когда в благоговейном ужасе оглядываешь последствия. У меня в голове звучит одно-единственное слово, то, которого я всячески избегала после «инцидента» с Нейтаном, от которого я пряталась месяцами. Мертв. Нейтан мертв.
Нейтан мертв.
У меня подгибаются колени, и я с рыданиями падаю на пол. Я хватаюсь за край покрывала, как будто оно способно помочь мне сохранить остатки самоконтроля.
Я даю волю всему – тревоге, печали; всему, что я сдерживала столько месяцев, воспоминаниям, которые преследовали меня в кошмарах, чувствам, которые кипели во мне, грозя перелиться через край. Я так долго сдерживала их, что сейчас мне кажется, будто я заново переживаю смерть Нейтана.
– Водород, г-гелий, – шепчу я, но у меня сжимается горло.
На этот раз периодическая таблица не поможет.
Я подтягиваю ноги к груди и сворачиваюсь в клубок, всем сердцем желая провалиться в никуда. Я испытываю ту же боль, что и тогда, когда я вошла в комнату Нейтана и нашла его на полу, с открытыми глазами и неподвижной грудной клеткой. Мертвого.
Нейтан мертв.
В дверь стучат, но я не могу встать и открыть ее. Рыдания мешают мне вдохнуть полной грудью, мне не хватает воздуха. Что же со мной? Может, это и есть паническая атака?
Стук повторяется. Но я лишь вжимаюсь лбом в колени и жду, когда тот, кто стучит, уйдет.
– Это моя вина, – шепчу я. – Это моя вина.
Я слишком долго отрицала это, хотя мама и говорила об этом на похоронах. Наверное, она сама не помнит, как говорила, но я услышала ее. И запомнила.
Мы стояли у могилы и смотрели, как опускают гроб. В то утро мама не переставая плакала с того момента, как надела черное платье от Версаче, пахнущее новыми банковскими купюрами и рухнувшими надеждами.
Пока на гроб из полированного красного дерева бросали землю, мама повернулась ко мне и спросила:
«Почему ты ничего не сделала? Почему ты это допустила?»
Но звучали они как: «Это твоя вина. Ты должна была что-то предпринять. Ты – причина его смерти».
Я никогда не хотела в это верить, но те слова запали мне в душу. Возможно, она права. Возможно, я могла все это остановить, помешать ему принять таблетки, помешать ему покончить с собственной жизнью. Да, то был его выбор, но, возможно, ответственность была моя.
Я так погружена в свои мысли, что не замечаю, как дверь открывается и кто-то подходит ко мне. Меня трясут за плечо. Я шарахаюсь, вскидываю голову. И вижу Джейсона.
– Дверь была не заперта, – говорит он, потом, видя мои покрасневшие глаза, убирает с моего лба влажные волосы и обхватывает ладонями мое лицо.
– Грейс.
Нежность в его голосе вызывает у меня новый приступ боли, и я опять плачу. Джейсон поспешно обнимает меня и упирается подбородком мне в макушку. Я прижимаюсь лицом к его груди. Он приваливается к кровати, усаживает меня к себе на колени и крепко обнимает. Мое тело сотрясают рыдания, но его присутствие удерживает меня от того, чтобы пойти вразнос.
– Ш-ш-ш, – успокаивает он меня, шепчет мне на ухо что-то по-корейски, гладит по голове.
Мы долго сидим вот так. Мне кажется, что мы слились в единое целое. Наконец я перестаю плакать, но отстраниться от него не могу. Я вдыхаю прохладный аромат его одеколона. Он пахнет дождем.
Его рука скользит под моими волосами, опускается от затылка к воротнику блузки, и у меня по спине пробегают мурашки. Нужно отпустить его, сказать ему, что я в порядке. Но ноющая боль внутри подсказывает мне, что я не в порядке. Пока ничто не может заполнить пустоту в моей душе, и Джейсон – единственный, кто способен уменьшить зияющую внутри меня пустоту.
Ты расскажешь мне, что случилось? – спрашивает он, и я ухом ощущаю его теплое дыхание. Он рассеянно перебирает мои волосы. – Ты поссорилась с мамой?
Я киваю.
– И поэтому так переживаешь?
– Нет, – шепчу я.
Он секунду колеблется.
– Это как-то связано с твоим братом?
У меня перехватывает дыхание. Я поднимаю голову, чтобы заглянуть ему в глаза.
– С кем?
Он отводит взгляд в сторону.
– С твоим братом. Ведь Нейтан Кросс – твой брат, верно? Я никогда не упоминал об этом, потому что ты никогда не рассказывала о нем.
Мои глаза опять наполняются слезами.
– Ты знал?
На его губах появляется слабая улыбка.
– Все знают, что Нейтан Кросс – сын Стивена Уайлде. Даже исполнители к-попа. – Улыбка гаснет. – Почему ты решила утаить это от меня?
– Я не хотела, чтобы обо мне плохо думали, – отвечаю я довольно громко.
– А почему кто-то стал бы плохо думать о тебе? Тебе бы просто посочувствовали.
Не посочувствовали, если бы все знали. Что я виновата в его смерти. Но я не могу заставить себя произнести все это вслух.
– Похороны были в июне, правильно? – говорит он. – Ты очень сильная, если приехала сюда сразу после случившегося.
Я не чувствую себя сильной.
Не знаю, что произошло между тобой и твоей мамой, но я на твоей стороне, ясно? – Он прижимает прохладные ладони к моим щекам. – Ты сказала, что поможешь мне. Так вот, теперь я помогу тебе.