Дворня совсем распоясалась, все чем-то заняты, Андрей было сунулся помочь мужикам в кузнице, но после нескольких ударов молотом по заготовке холоп-кузнец попросил своего князя уйти от греха подальше. Потом, когда будет работы поменьше, обещал научить господина махать тяжелой кувалдой правильно, со смыслом, а не бить со всей дури, как попало. И так везде, отовсюду князя вежливо прогоняли, даже в поварне, когда Андрей предложил свою помощь, на него посмотрели как на полоумного.
Костя внимательно выслушал своего друга, еле сдерживаясь от смеха. Поведение Андрея, мягко сказать, не соответствовало положению князя, но Костя, как и все обитатели усадьбы, относился к странностям друга снисходительно. В дальних странах свои обычаи, порою странные и непонятные, ничего, пройдет время, и Андрей станет вести себя, как подобает настоящему русскому князю и боярину.
– Экая беда… Ну ты, брат, даешь. Зачем покупать? А сабля тебе на что? Коров, овец, лошадей, ослов и даже верблюдов совсем рядом можно взять. И людишками разжиться знаю, как… И знаю место одно, где все это есть в больших количествах, – доверительно сообщил боярин, многозначительно смотря на Андрея.
Видя, что друг его не понимает, широко улыбаясь, предложил вариант решения проблем Андрея:
– Послан я, прося у Бога милости, над ордынскими людьми промышлять, сколько милосердный Бог помочи подаст. Доброе дело сделаем – православных отполоним, посадишь их на землю, все равно им возвращаться некуда. Да и не ждет их уже, наверное, никто. А коней продать можно – вот тебе и деньги.
– Знаю я твою выгоду, – ворчливо сказал Андрей. – Я тебе уже продавал однажды. Не забыл?
Он почти готов был согласиться с предложением друга, тем более ничего плохого в предложении Константина Федоровича не было, но обида на хитрого боярина еще не прошла.
– То когда было… – Костя дружески похлопал Андрея по плечу. – Не держи на меня зла. Сам знаешь, по хмельному делу ты тех коней мне продал.
– Да не держу я зла, – примирительно сказал князь. – Просто вдруг вспомнил.
– Так давай выпьем, – Костя вновь наполнил вином опустевшие оловянные кубки. – А завтра с утра отправимся.
– Что, уже завтра? – удивился Андрей.
– А чего тянуть? Нам собраться – только подпоясаться, – боярин широко улыбнулся, демонстрируя крепкие, никогда не знавшие прелестей «блендамеда», сияющие белизной зубы. – Давай вели собираться дворовым. Пусть седел вьючных поболее возьмут с собой. Ремни там, нитки, иголки и что еще потребно.
Костя лихо осушил до дна кубок с итальянским вином, рукавом кафтана обтер мокрые усы и вновь потянулся к глиняному кувшину. Андрей обреченно смотрел на друга, понимая, что запасы вина в усадьбе к утру резко сократятся, если совсем не закончатся.
На совете, куда Андрей пригласил Демьяна, Афанасия, Булата, Кулчука и братьев, решили принять предложение боярина Маслова. Мужикам уже изрядно надоело сидеть в усадьбе, занимаясь в основном делами хозяйственными, и им страшно хотелось размять косточки. Именно такими словами выразил общее настроение собравшихся Семен. Советники дружно кивали головами, выражая полное согласие с самым молодым княжеским советником. Младшие братья Семена хотя и присутствовали на совете, но права голоса не имели: возрастом не вышли. Больше всех рвался в поход отец братьев Демьян, но его, к великому сожалению, князь оставлял в вотчине.
Едва забрезжил рассвет, кавалькада из семи десятков всадников на маленьких степных лошадках с заводными лошадьми выехала из ворот усадьбы.
Их путь лежал к Польному Воронежу, туда, где степь тянулась на многие десятки верст и где когда-то останавливался Батый «на Онузе». Им приходилось пробираться сквозь непролазную лиственную чащу с ее подлесками из кустарников и папоротников. Путь пролегал по лощинам, сплошь заросшим веселым густым орешником, громадными осинами. Чем дальше уходили на юг, тем чаще стали попадаться в чаще развесистых многовековых дубов лесные переполянья, заросшие сочной травой. Чем дальше, тем чаще встречаются широкие поляны. Берега речушек заросли хвойными породами деревьев. Андрей приметил одну особенность: могучие боры в основном тянулись вдоль берегов рек и речушек, словно хвойный лес рвался на юг, медленно, но верно отвоевывая жизненное пространство. Благодатные места, но единственные обитателя этих земель казаки-изгои.
Отряд только что выбрался из лощины, выбрался на широкое, поросшее ковылем поле. Андрей не успел сообразить, как татары, похватав луки, пришпорили коней, на ходу пуская стрелы. Следом за ними рванули воины боярина Маслова. Отряд набрел на стоянку казаков-изгоев. Татары россыпью бросились наутек, но стрелы вонзались им в спины. Пленных не брали, два десятка женщин и детей пали под ударами сабель. Забрав лошадей и немногочисленное оружие, на всю ватажку у татар нашлось десяток луков и полдюжины сабель да два шестопера и четыре боевых топорика, двинулись в дальнейший путь. Сотня овец и три десятка коров остались бродить по полю, предоставленные своей судьбе.
Еще раз повстречались с казаками на следующий день, те перебирались через лог, носящий название «ржавица». Такое название лога получали от стоявшей ржавой воды на дне лога, поросшего осокой. Татары не ожидали встретить в безлюдных местах русских, за что и поплатились. Опять все повторилось, татар поголовно вырезали, а скотину и лошадей бросили на произвол судьбы.
Мало, конечно, воинов уходило с боярами, но на большое кочевье Костя и не собирался нападать. Татары Кулчука выведут на нужное кочевье: есть у них один должок неоплаченный. Ясное, светлое утро обещало хорошую погоду на весь день, но к вечеру погода испортилась.
Мелкий дождик с небольшими перерывами шел всю ночь. Весь следующий день с небольшими перерывами шел проливной дождь. Жирная земля пропиталась влагой, и ноги лошадей скользили. Ремни, стягивающие вьюки, намокли, поклажа то и дело норовила сместиться, и часто приходилось останавливаться, чтобы поправить вьюки.
В дороге из рассказов татар Андрей узнал много интересного из жизни кочевников. Его поразила огромная численность скота в кочевьях татар. В его-то вотчине крестьяне с трудом могли прокормить корову и пару лошадей, а скотоводческие племена, кочуя с места на место, содержали десятки, а то и сотни тысяч голов скота. Самый бедный кочевник, влача нищенское существование, владел одной лошадью, одной коровой и полудюжиной овец. Для вполне скудного существования у татар считалось достаточным иметь стадо из пятидесяти голов. Владелец стада в пятьсот голов уже был вполне зажиточным человеком. Источники богатства кочевников вот уже двести лет не менялись. Вот только разбогатеть в степи можно только одним способом: захватить на Руси рабов и обменять их на скотину. Способ нехитрый – быстро и задаром.
Леса, болота и овраги сменились перелесками, наконец началась степная сторона, отчетливо запахло степью. Удача сопутствовала русским. Булат вывел их на небольшое кочевье маленького рода, своих кровных врагов, которые принимали участие в нападении на род Кулчука. Бить степняков нужно было быстро, главное, не дать никому уйти. Иначе беды не оберешься. Ближайшее кочевье в двух днях пути. Быстро нагонят степняки русское воинство, и тогда охотники превратятся в дичь, которую будут гнать, пока не затравят.