— Это мне известно.
— Тогда ничего нового. До связи, Заслон-3!
— До связи!
Середин передал гарнитуру связисту, повернулся к Иванову:
— Повара — на кухню, остальное без изменений.
— Понял. — Взяв автомат, старший лейтенант вышел из КНП.
Середин же подошел к амбразуре. Поднял бинокль, направил на КНП противника и тут же вздрогнул. Он не верил своим глазам. На удалении от КНП украинского поста в десять-пятнадцать метров с двумя бойцами разговаривал не кто иной, как… Дмитрий Шрамко. Он был одет в натовский камуфляж, на плечах погоны капитана, шеврон бригады ВСУ.
— Ни хрена себе! — проговорил Середин.
— Что-то случилось? — спросил связист.
— Случилось то, что не должно было случиться.
— Хохлы подводят технику? — побледнел Дунин.
— Хуже!
— Артиллерию?
— Связь мне с комбатом, срочно!
На соединение ушло более минуты. Командир батальона продолжал принимать доклады с других постов. И только третья попытка увенчалась успехом. Черненко ответил:
— Слушаю тебя, Заслон-3! Что случилось?
— Я видел нового начальника блокпоста «укропов».
— Поэтому и решил вызвать меня? Оторвать от более важных дел?
— Я видел Шрамко, Остов!
— Что? Того самого?
— Так точно! Он капитан ВСУ, по шеврону — офицер механизированной бригады.
— Дела… Ну что ж, бывает и такое.
— Но мы же с ним…
— Что было, Заслон, то прошло!
— Мне нужна частота, на которой общаются между собой «укропы».
— Хочешь поговорить с бывшим другом?
— Да, очень хочу.
— Вряд ли удастся по связи, которую наверняка прослушивают.
— Мне нужна частота.
— Подожди и передай гарнитуру связисту, он быстрей сориентируется.
Середин протянул гарнитуру Дунину:
— Слушай внимательно.
— Я?
— А кроме нас разве на КНП есть еще кто-то?
— Но… — Связист замолчал, сосредоточился, слушая эфир, потом ответил: — Понял! Так точно, все понял. Командира дать? …До связи! — Он положил гарнитуру на стол, поднял глаза на Середина: — Мне сообщили частоту хохлов.
— Можешь на нее настроиться?
— Так я с первых дней, как мы заступили на пост, слушаю их.
— Так тебе известна частота?
— Эка невидаль, выйти на станцию, работающую менее чем в километре от тебя. Я и позывные их знаю.
— Чего ж ты мне раньше об этом не сказал?
— А вы и не спрашивали.
— Значит, вызвать на связь начальника вражеского поста можешь?
— Могу, а зачем?
— Какое твое дело? Вызывай старшего «укропа»!
— Использовать ваш позывной?
— Нет, погоди… так, используй позывной «Ольха»!
— Ольха?
— У тебя со слухом появились напряги?
— Извините, минуту. — Дунин «поколдовал» над станцией, затем запросил: — Рубеж-6! Я — Ольха! Как слышите, прием! Мне нужен Первый! …Кто я? Сказал же, Ольха, или тебе открытым текстом, придурок, объяснить? …То-то, давай Первого, срочно!
— А ты молодец, можешь запудрить мозги, — улыбнулся Середин.
— Это получилось случайно… Первый? Минуту. — Дунин протянул гарнитуру капитану: — Начальник блокпоста «укропов».
— Рубеж-6? — чувствуя, как учащенно забилось сердце, спросил Роман.
— Я! Слушаю!
— Не ожидал…
Но Шрамко не дал Середину договорить:
— Я понял, с кем разговариваю… Встретиться? Для чего? …Обсудить ночное происшествие? …По-моему, здесь нечего обсуждать, вы убили моего подчиненного. …Это недостоверная информация. …Есть предложение? …Ну что ж, хорошо. Только условия выставляю я… Тогда так, встречаемся ровно через час, на дороге в центре буферной зоны. Сигнал к выходу — поднятый над постом белый флаг. …Ну, тогда полотенце, полотенце-то есть? …Встречаемся один на один, без сопровождения и без оружия.
— Согласен, — успел вставить Середин, поняв игру Шрамко. Дмитрий, видимо, находился на КНП не только со связистом, посему представил ситуацию так, будто на связь вышел начальник вражеского блокпоста, что соответствовало действительности, и предложил личную встречу. Подобное на линии разграничения происходило не так редко, что, в итоге, спасло жизни многих и с той, и с этой стороны фронта.
— Значит, ровно через час. Время пошло.
— До встречи, Рубеж!
— До встречи, Ольха!
Середин вернул гарнитуру связисту, по рации вызвал на КНП заместителя.
— Вы что, товарищ капитан, решили встретиться с начальником поста «укров»? — удивленно спросил Дунин.
— Да! И больше никаких вопросов.
— Дела! А комбат…
— Я же сказал, никаких вопросов. Вызовет штаб батальона, передашь отсрочку переговоров, понял?
— Но это не пройдет. Какая может быть отсрочка, когда мы не ведем бой?
— Тогда скажешь, что я в лесополосе. Вместе с заместителем. Вернусь, свяжусь сам со штабом. А комбат не вызовет.
— Ничего не понимаю.
— А тебе, Стас, и не надо ничего понимать. По крайней мере, в данной, отдельно взятой ситуации. Вызывай Иванова, а я пока переоденусь. Да, и полотенце белое приготовь!
— Есть!
В 9.50 над блокпостом ополчения взвилось белое полотнище. Сделали флаг из старой простыни. Практически тут же белый флаг поднялся на флагштоке украинского блокпоста.
В 10.00 от шоссе Лакино — Кряж по дороге, ведущей в Горцевск, начал движение офицер в натовской полевой форме. Одновременно, обойдя бетонные блоки, навстречу пошел капитан Середин.
Шли офицеры быстро.
Солдаты, занявшие позиции обороны с той и другой стороны, внимательно следили за обстановкой. За Серединым из КНП наблюдал старший лейтенант Иванов, так до конца и не понявший, что заставило командира запросить встречи с новым начальником вражеского блокпоста. Но встречу разрешил комбат. Не за ликвидацию же ночью снайпера пошел Середин извиняться перед хохлами? Но не стоит ломать голову, решил Иванов, надеясь получить разъяснения по возвращении командира.
На КНП украинского блокпоста заместитель начальника, бросая взгляды в амбразуру, из которой был виден Шрамко, отправил связиста в окопы, сам же сел за радиостанцию, вызвал майора Кучеренко, офицера СБУ, курировавшего механизированную бригаду, агентом которой являлся лейтенант Щербина: