Вначале пиарщики сделали ставку на распространение слухов. С помощью специальных оплачиваемых агентов в целевые общественные аудитории строго дозированными порциями вбрасывалась информация о грядущем сенсационном событии. Примерно через неделю о бое заговорили в курилках Минобороны, коридорах Конгресса и редакциях. Это должным образом подогревало интерес общественности, создавало интригу. Но заранее о бое прессе ничего конкретного пока не сообщалось, чтобы не спугнуть русского противника. Тем не менее, ведущие журналисты и конгрессмены были заряжены на эту новость. На одном из Заседаний Совета директоров «North American» руководитель департамента рекламы сообщил, что уже договорился с редакторами крупнейших газет страны, чтобы накануне запланированного поединка они оставили пустые места на передовицах своих изданий для главной новости дня. На истребитель Эслы было решено смонтировать дополнительные специальные кинокамеры и зарядить их не обычной чёрно-белой плёнкой, которая обычно используется в авиационных кинофотопулемётах, а дорогостоящим цветным «Кодаком». Более того в район боя должна была заранее отправиться группа кинооператоров, чтобы снимать бой с земли и запечатлеть упавшие горящие обломки МиГа. Готовящееся шоу должно было показать всей Америке, что нация не проиграла эту войну…
Война в Корее заканчивалась не с лучшими для Америки результатами. Не смотря на колоссальную техническую мощь государства-лидера западного мира и поддержку многочисленных союзников по ООН, одержать важную, прежде всего в моральном отношении, победу над коммунистами не удалось. Фактически противники пришли к статус-кво. Ни одна из сторон не добилась целей, ради которой собственно и была развязана эта бойня. После нескольких лет кровопролитнейших боёв и бесчеловечных бомбардировок линия фронта стабилизировалась в районе 38-й параллели, разделяющей страну фактически пополам.
Но если в целом отношение к войне в американском обществе можно было охарактеризовать, как усталость и апатия, то воздушный сегмент корейской компании, где американские лётчики быстро набирали очки, по-прежнему вызывал интерес. «Сейбр» стал машиной, которая позволила янки на равных драться с сильными русскими противниками.
В то время как наземные сражения почти затухли, ожесточённые схватки над «Долиной МиГов» приобрели характер международного спортивного состязания. Среди лучших «спортсменов» числились Джо Макконнел, Пит Фернандес, Джим Джа-барр. Их фотографии не сходили с первых полос американских газет. Их известность превзошла известность асов Второй мировой войны Доминика Джентиле, младшего лейтенанта Айры Кепфорда, Томаса Макгуайра, Френсиса Габрески, Джона Мейера или Робина Олдса. Ведь последние ни в коей мере ни считали войну детской забавой или спортом и не изображали из себя голливудских «звёзд».
Для Эслы предстоящий поединок мог стать переломным моментом в карьере. В случае неудачи его отправят на свалку. Но если он оправдает доверие сильных мира сего, то его акции снова взлетят. Произойдёт то, что иногда случается с тридцатилетними ветеранами спорта, для которых устраивают матчи «всех звёзд», чтобы довольный зритель мог задорно ткнуть соседа локтем, кивнув на арену: «Смотри-ка, а старичок ещё ничего!»…
И всё-таки Филиппа напрягало, когда боссы компании и их наёмные пиарщики давали ему рекомендации «как зрелищней и в каком раунде ему следует нокаутировать своего противника». В такие моменты ему хотелось напомнить офисным болтунам, что воздушный бой, это не спорт, а жестокая кровавая война в своём самом дистиллированном виде, где скорость рефлексов и даже техническое превосходство решают не всё. Где любая случайность может стать роковой даже для признанного фаворита.
Это в профессиональном боксе недавние противники после боя могут лежать на соседних хирургических столах и по-товарищески обмениваться шутливыми репликами:
– Спасибо тебе от моей печени, Сэм! Ты классно её уработал сегодня.
– А тебе, Джонни, великая благодарность от моего сломанного носа. Он в восторге от твоего правого хука.
На войне так не бывает. Она гораздо ближе к гладиаторским боям древности. При всём уважении профессионалов друг к другу, каждый понимает, что живым с арены может уйти только один из поединщиков. Труп его противника служители цирка крюками вытащат с арены через Ворота смерти…
Понимая это, Эсла старался во всё вникать сам, не упустить ни одной мелочи. Между тем, в подготовке его самолёта были задействованы очень серьёзные инженерно-технические силы. Из Штатов на зафрахтованном компанией «Скаймастере» прибыла многочисленная команда специалистов. Транспортник также доставил дополнительную аппаратуру для установки на истребитель. Однако стремление руководства корпорации навесить на флагманский «Сейбр» все, что только возможно, привело к парадоксальному результату. Новейшая электроника ломалась даже от недоброго взгляда. Ведь по некоторым приборам ещё не были завершены испытания.
Эсла был в бешенстве. Главный инженер несколько раз гонял транспортный борт в Штаты за новыми комплектами оборудования. Когда же, наконец, тестирования на земле и в воздухе показали, что всё работает безукоризненно, самолёт до боя загнали в крытый ангар. И каждый день механики фирмы тестировали все его системы.
За два дня до боя Эсла обедал в компании специально прилетевших пожелать ему удачи топ-менеджеров своей фирмы. Один из них, указав на фиксирующую повязку на локтевом суставе правой руки лётчика, с тревогой спросил: не помешает ли ему травма послезавтра. На это Филипп самодовольно ответил, что никогда ещё не был так рад подобной проблеме, ведь благодаря ей в зарядных ящиках вражеского истребителя будет на треть меньше снарядов, чем полагается.
– Это ещё одно моё секретное оружие против русского! Он то полагает, что беря меньший боезапас, выиграет в пилотировании. Но перед самым вылетом врач обколет мой локоть новокаином, благодаря заморозке я смогу орудовать рукой, не чувствуя боли. И никто не сможет обвинить меня в том, что я поступаю не по-джентльменски. Локоть то у меня действительно разбит, а про уколы разговора не было…
Как только Борис Нефёдов вернулся из плена, он первым делом доложил командованию авиакорпуса о посаженом им «Сейбре», указав приблизительные координаты его местонахождения. Однако, сразу эвакуировать самолёт в наш тыл не удалось. И тому были разные причины…
Нефёдова такая нерасторопность начальства выводила из себя. Столько сил было потрачено, несколько прекрасных лётчиков отдали свои жизни, чтобы выполнить важное государственное задание. И вот из-за бюрократических проволочек всё могло пойти прахом. В любой момент американцы могут отыскать «Сейбр» и вытащить его у нас из-под носа, либо разбомбить вдребезги.
Однако, как оказалось, именно благодаря такой заминке Нефёдову представилась возможность лично отправиться за своим трофеем в составе спецкоманды технических специалистов. Руководил группой инженер-полковник Ефим Лазаревич Левин. Борис давно знал этого толкового вдумчивого офицера, как прекрасного специалиста и тонкого интеллигентного человека, и был рад тому, что именно ему поручили это дело. Это был очень примечательный персонаж. Фанат своего дела. Вместо офицерской формы на аэродроме полковник обычно носил простой синий технарский комбинезон без знаков различия. Причём, увлёкшись работой, часто не замечал, что не только одежда и руки у него испачканы машинной смазкой, но и лицо. Ефим Лазаревич носил старомодные круглые очки на специальной резинке, которая дополнительно поддерживала дужки. Чтобы во время сложного ремонта не приходилось постоянно поправлять съезжающие очки.