Принцесса с насмешливым и сердитым выражением обернулась к матери, которая шла под руку с зятем в сопровождении камергера и фрейлины. При этом она взглянула в лицо Лотаря, на котором не дрогнула ни одна черта.
Ее светлость, старая принцесса, взяла лорнет и совершенно спокойно сказала:
– Дитя мое, ты хотела удивить герцогиню, так доложи о нас, пожалуйста!
Елена двинулась вперед, но не спешила более, напротив, шла очень тихо, ее черные глаза выражали недовольство. Подойдя, она шумно закрыла зонтик и бросила:
– Извините, ваше высочество, я помешала…
Герцогиня взглянула на ее недовольное лицо и засмеялась.
– Как ты пришла сюда, шалунья? – сказала она, протягивая ей руку. – Перелетела через стену, или…
– Приехала в нейгаузовском экипаже. Мама, барон Лотарь и остальные идут сзади и просят о чести приветствовать ваше высочество!
Она грациозно поклонилась герцогине, поцеловала ее руку и, сделав вид, что не замечает Клодины, которая стояла рядом с ней, начала забавно махать зонтиком, как будто давая остальным знак, что им рады.
Герцог пошел навстречу старой принцессе и подвел ее к жене; во время приветствий Лотарь очутился рядом с Клодиной; она ждала, что он заговорит с нею, но получила только безмолвный поклон.
Все уселись. Между высокопоставленными дамами начался оживленный разговор. Принцесса Текла извинилась, что так долго не осведомлялась о здоровье герцогини, но она упала в Нейгаузе на лестнице и шесть дней пролежала с арниковым компрессом на ноге. А принцессу Елену вообще невозможно было вытащить из замка и из детской; она даже попросила у фрейлейн Беаты фартук и ходила с ней по всем кладовым и чуланам, с чердака до подвалов. При этих словах старая принцесса шутливо погрозила дочери рукой.
– Вчера я застала ее за варкой малины! Да, да, прячь теперь свои пальцы.
Герцогиня с улыбкой обратилась к принцессе Текле:
– Как здоровье вашей внучки?
– Ну, она поправляется, – против воли ответила старуха. – Но далеко еще не достаточно. Добрая Берг, правда, слишком точно исполняет предписания врача, приглашенного бароном: никаких лекарств – свежий воздух с утра до вечера, холодные обмывания…
– И моя дочка уже немного бегает, хотя и нетвердо, – добавил барон.
– Но этого пока еще очень мало, – перебила его принцесса Текла.
– Я и тем доволен, – возразил Лотарь.
Клодина между тем приветливо обратилась к графине Морслебен и что-то сказала ей. Та, ответив, отвела в сторону свои веселые карие глаза.
Клодина удивленно замолкла. Напротив сидела маленькая принцесса и вызывающе смотрела на нее. Клодина спокойно и вопрошающе посмотрела в дерзкие черные глаза своими голубыми глазами. Тогда темная головка отвернулась, и презрительная гримаска искривила полные губки принцессы.
– Девушки, вы бы сыграли в крокет, – предложила герцогиня. – Остальные присутствующие присоединятся к игре. Милая Клодина, проводите принцессу Елену и фрейлейн Морслебен и велите вбить еще ворота.
Клодина встала.
– Извините, ваше высочество, благодарю! – сказала принцесса Елена. – Я несколько устала.
Она откинула голову на спинку качалки и стала качаться; графиня, по примеру своей повелительницы, тоже села. Клодина совершенно спокойно сделала то же самое.
Подали мороженое, чай, кофе в маленьких севрских чашечках. Пришли с игральной площадки мужчины и приветствовали гостей. Принесли колотый лед. Клодина заметила, что за ее стулом стоят Пальмер и ротмистр Риклебен. Она обернулась к последнему и заговорила – зная его сестру по пансиону, она спросила, как та поживает. Он подробно рассказал о ее замужестве и о счастье, которое она нашла, вопреки ожиданиям: несмотря на стесненные обстоятельства, маленькие средства, она была весела и довольна.
– Да, – согласилась молодая девушка, – можно быть счастливой в своем доме и при самых трудных обстоятельствах.
– Лучшим примером являетесь вы сами. Совиный дом – идиллия, греза, которую вы оберегаете, как фея довольства, – вмешался Пальмер. – Конечно, сознание, что это только временно, помогает волшебству; легко быть довольной, когда видишь в будущем храм счастья.
Клодина посмотрела на него вопросительно. Он со значением улыбнулся и взял со стола стакан со льдом.
– Немного туманно, господин фон Пальмер, я вас не понимаю, – сказала Клодина.
– Правда? Ах, милостивая государыня, при вашей блестящей проницательности вы здесь, должно быть, чувствуете себя совсем как дома, – уклонился он. – Надо надеяться, что скоро вы совсем переселитесь в жилище ваших предков. Я думаю, что постоянные поездки взад и вперед должны быть утомительны, в особенности теперь, когда устраиваются празднества в Альтенштейне и Нейгаузе.
– По несчастью, господин фон Пальмер, я снова не понимаю смысла ваших слов.
– Так смотрите на них, как на пророчество, фрейлейн! – сказал звонкий голос, и наследный принц, красивый двенадцатилетний мальчик с выразительными глазами матери, пододвинул к Клодине свой табурет. – Пророки всегда говорят туманно, – добавил он.
– Браво, ваше сиятельство! – воскликнул, смеясь, Пальмер.
– Я бы желал, чтобы господин фон Пальмер предсказал верно, – продолжал принц, любуясь Клодиной со смелостью, свойственной его возрасту. – Вы могли бы совсем переехать к маме, она еще вчера говорила папе, как было бы хорошо, если бы вы не каждый день уезжали…
Пальмер все еще улыбался.
– Я не могу этого, ваше высочество, у меня есть обязанности, – спокойно отвечала Клодина, – иначе я бы охотно жила в милом Альтенштейне!
– Это великолепное поместье, – сказал ротмистр. – Как прекрасны здесь сад и оранжерея!
– Это была страсть моего дедушки, – грустно заметила Клодина.
– Вы с вашим братом, когда были маленькими, и с другими детьми играли в «разбойников и принцесс»? – спросил он, не отрывая глаз от молодой девушки.
– Там, внизу, – отвечала она, – и около стены, в которой маленькая дверь, из нее мы делали нападения!
– Господин ротмистр, – громко сказала принцесса Елена, – я бы хотела теперь сыграть партию в крокет. Пойдемте, Исидора!
Графиня и ротмистр поднялись и пошли на лужайку; принцесса Елена еще стояла в нерешительности.
– Барон, – обратилась она к Лотарю, и в голосе ее зазвучала просьба, – не примете ли вы участие в игре?
Он встал и наклонил голову в знак согласия.
– Ваша светлость уже назначили всех для партии? – спросил он.
– Зачем? Ведь нас двое против двух.
– Не больше двух? Так, ваше высочество, – обратился он к наследному принцу, – принцесса Елена желает играть в крокет. Я знаю, как вы любите эту игру.