Принцесса не отвечала. Она сидела за кретоновой занавеской на подоконнике и нетерпеливо болтала ногами, а горящие глаза ее смотрели на шоссе, видневшееся из-за парка.
– Что я могу сделать, когда люди слепы, – сказала она наконец.
– Я думаю, ваша светлость любит герцогиню?
– Да, она добра, детски добра, и всегда очень внимательна ко мне. Но мама говорит, что она ни в чем не знает меры, и она это мне показала сегодня. Я не могу помочь ей.
Часы на шкафчике в стиле рококо со светлыми бронзовыми замками пробили семь. Принцесса нетерпеливо заметила это.
– Уже так поздно? – произнесла она. – Барон забывает, что мы хотели сегодня выбрать место для танцев.
– Может быть, ее высочество позвала его в свою гостиную, – сказала фрау фон Берг. – Фрейлейн фон Герольд поет каждый вечер, а барон, как известно вашей светлости, фанатично любит музыку.
– Но герцогиня знает, что у него гости! – воскликнула, сверкнув глазами, принцесса и угрожающе посмотрела на свою собеседницу.
– А если ее высочество прикажет? – мягко заметила Берг.
– Прикажет? Мы живем не в Средние века. Пожалуй, в конце концов ее высочество прикажет, чтобы он женился на ее любимице!
Фрау фон Берг беззаботно ответила на, пожалуй, чересчур резкую шутку:
– Кто знает, ваша светлость, может быть, если бы этого сильно пожелала ее любимица!
Это было уже слишком для принцессы Елены. Она подбежала к Берг и схватила ее за плечи, худенькое ее личико было совершенно белым.
– Алиса, вы дурная, дурная – я чувствую. Вы умеете больно огорчать меня. То, что вы говорите, ужасно, но возможно. Алиса, я теперь никогда не бываю спокойна. Я хотела бы умереть, как сестра. Она по крайней мере была счастлива.
– Ваша светлость шутит?
– Нет, нет, я не шучу. Ради бога, не считайте это за шутку. Я не знаю, что бы я сделала от радости, если бы та уехала совсем из наших гор. Почему она не уехала с герцогиней-матерью в Швейцарию? Зачем она сидит здесь?
– Да, действительно, зачем? – повторила Берг и поцеловала руку маленькой принцессы. – Бедное дитя, – прибавила она со вздохом.
– Ах, Алиса, найдите какой-нибудь выход. Укажите его мне, придумайте что-нибудь. Я не могу выносить сомнений, – страстно прошептала девушка.
– Я, ваша светлость? Что же я могу сделать? Если только случай не откроет глаза ее высочеству…
– Случай, – горько повторила принцесса.
– Как же иначе? Ее высочество не имеет никого, кто относился бы к ней так хорошо, чтобы оказать такую дружескую услугу.
– Хороша дружеская услуга! – насмешливо промолвила принцесса. – Скорее дело палача, потому что знание этого обстоятельства, я уверена, разобьет сердце Элизы.
– Ваша светлость, так, по-вашему, лучше смотреть, как систематически обманывают добрейшее, благороднейшее и симпатичнейшее существо в мире? Я должна сознаться, что понятия о дружбе бывают различными, – с упреком сказала Берг.
– Вы, вероятно, никогда никого сильно не любили, Алиса? Не любили так, чтобы скорее предпочесть смерть, чем лишиться любимого. Нет, вы этого испытывать не могли, ведь у вас вместо сердца пустое место! Не возражайте! От меня герцогиня ничего не узнает, тем более что-то весьма сомнительное, без неопровержимых доказательств.
Фрау фон Берг провела рукой по волосам принцессы; на ее глазах блестели слезы.
– Как может золотое, детски чистое сердце поверить такому обвинению? – тихо сказала она. – Герцогиня даже не признает доказательств.
Принцесса сняла ее руку.
– Пожалуйста, не держите себя так, словно у вас полные карманы доказательств, – сказала она, раздраженная прикосновением.
– Карманы у меня не полны, но достаточно одного доказательства, ваша светлость.
Лицо молодой девушки покрылось яркой краской от стыда.
– Это неправда, – повторяла она. – Ни одна женщина не бесчестна настолько, чтобы выказывать дружбу, обманывая. Вы ужасны, Алиса!
Принцесса вдруг вскочила и побежала в спальню, дверь с шумом захлопнулась за ней. Фрау фон Берг осталась одна в просто, но уютно обставленной комнате; по лицу ее снова скользнула усмешка. Потом она вынула из кармана записную книжку и взяла из нее письмо. «Вот оно!» – прошептала почтенная дама, с нежностью глядя на записку. Уже один раз этот клочок бумаги показал свою волшебную силу.
Принцесса Текла сидела у себя в комнате и писала герцогине-матери письмо, полное благородного негодования. Рядом слышались страстные рыдания. Фрау фон Берг вышла из комнаты, тотчас вернулась с водой и малиновым вареньем и вошла в спальню.
– Ваша светлость должны успокоиться, – нежно сказала она и приготовила прохладительный напиток.
Она стала на колени перед заплаканной молодой девушкой, которая сидела на диване.
– Не должно быть красных глаз; если я не ошибаюсь, сейчас приехал барон, – продолжала фрау, – там на столе лежат маски для костюмированного бала и большой выбор моделей от Ульмана.
Принцесса встала, дала фрау фон Берг причесать себя и освежить глаза.
– Что, я очень заплакана? – спросила она.
– Нет, нет! Очаровательны, как всегда, – ответила Берг.
Через несколько минут принцесса сбежала вниз, не желая упустить ни секунды дорогого времени, глаза ее блестели.
В широко открытых дверях ярко освещенной столовой стояла Беата в своем сером с черным праздничном шелковом платье, которое она постоянно надевала к обеду.
– Мой брат просит извинить его отсутствие: он задержан у его высочества; пустой экипаж только что вернулся, – сказала она с легким поклоном.
Сияние исчезло с лица девушки, она тихо села рядом с Беатой; старая принцесса не вышла из-за головной боли.
Графиня Морслебен с трудом удерживалась от зевоты; камергер тихо разговаривал с фрау фон Берг. Кроме этого, слышались только звон тарелок да голос Беаты, который, как всегда, звучал громко и отчетливо. Она разговаривала с принцессой, но та не отвечала и, не ожидая десерта, встала, сделала графине знак остаться и, как капризный ребенок, убежала в сад.
Когда часа через два Елена вернулась к себе, волосы ее были мокры от росы, а глаза распухли от слез. Эти глаза видели не то, что было перед ними, а комнату, в которой за роялем сидела девушка с белокурыми волосами, образовавшими сияние вокруг головы, а рядом стоял человек, которого чистый, великолепный голос очаровывал против его воли. Было от чего прийти в отчаяние.
– Позовите фрау фон Берг, – приказала она горничной. – Огня не надо.
Через несколько минут в дверях прошуршало шелковое платье красивой женщины, и маленькая дрожащая рука принцессы схватила ее руку.
– Доказательство, Алиса, дайте мне его, – прошептала она, продолжая дрожать, как в лихорадке.